Кровавая луна

— Наверняка дилемма Тины вызвала бы более чуткую реакцию, если бы в качестве эксперта в том выпуске выступал хотя бы один родитель. Конечно, легко советовать другим руководствоваться своим чувством и пускаться в авантюру, когда сам и понятия не имеешь, к чему может привести развод. — Эстер взяла Доксу на колени и почесала ей складки на загривке.

— Что с тремя оставшимися дилеммами?

— Из-за бороды или увеличенных губ пока вроде никто не умирал. — Эстер адресовала Грегерсу предупреждающий взгляд, прежде чем он успел съязвить. — По крайней мере, я надеюсь. А вот школьный учитель в душе с учениками — тут вполне могут быть задействованы сильные эмоции. Вероятно, самое страшное обвинение, которое может быть ему предъявлено, это педофилия?

— Согласен.

Итак, слушайте внимательно. Мне чрезвычайно интересно, какова будет ваша реакция на следующее обращение. Оно короткое, но любопытное…

Пребен нам позвонил. Он готовится стать учителем и в данный момент проходит практику в одной из копенгагенских школ, ведет датский и английский языки и физкультуру у учеников с третьего по седьмой класс. После уроков физкультуры он идет в душ вместе со своими учениками. Сам Пребен считает, что это вполне естественно — ребята должны избавиться от дискомфорта, вызванного демонстрацией обнаженного тела. Однако некоторые более опытные коллеги молодого учителя задались вопросом, все ли тут в порядке. Они опасаются, что Пребена — а вместе с ним и всю школу — обвинят в проявлениях педофилии. Пребен полагает, что подобная реакция истерична, и спрашивает у «Монополии», стоит ли ему настаивать на своей точке зрения или уступить давлению и принимать душ отдельно от учеников, в другое время.

А что вы на это скажете?

— Я считаю, это вообще полный беспредел! К чему бедным детям таращиться на голого мужика? — Грегерс фыркнул и принялся за третий кусок пирога.

— И здесь эксперты «Монополии» согласны с тобой, все трое. Безоговорочно. Они считают, что Пребен не должен больше ходить в душ вместе со своими учениками. — Йеппе пожал плечами — сам он никак не мог склониться к тому или иному мнению.

— Ах так! Не должен, значит? Понятное дело, что не должен, скотина этакая! — У Грегерса даже щеки раскраснелись. — Когда я был ребенком, учителя могли отвесить подзатыльник, если мы дерзили, но мы никогда не видели их голыми!

— А мне кажется, Пребен прав в том, что дети должны научиться нормально воспринимать человеческое тело.

— Конечно, дорогая моя Эстер, но ты ведь росла в семидесятые. Ага, познай свое тело, и так далее. — Грегерс кипел от негодования. — И к чему все это может привести?

Йеппе поднялся.

— Для последующей работы мы единогласно отобрали три важные дилеммы. Я отправляюсь на «Дэнмаркс Радио» и попробую выяснить кое-какие подробности. Звоните, если вы что-нибудь вспомните или у вас появятся новые идеи в этой связи.

Эстер проводила его до дверей.

— Йеппе, скажи мне — то, чем мы сейчас занимаемся, имеет хоть какой-то смысл?

— Пока нет. — Он ухмыльнулся. — Но это лучший путь из тех, что сейчас имеются в нашем распоряжении.

* * *

Из комнаты ожидания перед кабинетом «Медики у Ратуши» открывался замечательный вид на железнодорожное полотно и расположенный на противоположной стороне рельсов центр сайентологии Л. Рона Хаббарда, готовый ко второму приходу Спасителя. Анетта пыталась прикинуть, придется ли ей и впрямь ожидать своей очереди так долго, что она успеет застать момент, когда сам Хаббард вернется и усядется за свой письменный стол. Большая часть обеденного перерыва уже прошла, и она не имела возможности дальше оттягивать возвращение на работу, ей и так предстояло мчаться со всех ног вдоль решетки Тиволи в Управление полиции, в стенах которого Йоханнес Ледмарк ожидал предварительного допроса.

Она продолжала лихорадочно листать еженедельник «Воскресенье» четырехлетней давности, который обнаружила в стопке других изданий и в котором начиталась множества советов о том, например, как изготовить картофельные штампы, как перевозить мокрые зонтики или как удивить хозяйку дома оригинальным подарком. Анетта чувствовала сейчас подобие того же сдержанного любопытства, что при встрече с иными формами эксцентричности, как порнография с элементами связывания или брошюра для членов общества коллекционеров бумажных салфеток. Ну да, бывают и такие люди. Но ожидая своей очереди в таком месте, с выпрыгивающим из груди сердцем и трясущимися пальцами, ощущаешь, что все люди братья. Кратчайший путь, соединяющий двух любых людей, это страх смерти.