Кровавая Мэри

— Я вот подумал: а вы могли бы нам помочь в нашем расследовании.

— Я?.. Это каким же образом?

— Вы со всеми общались, у вас обострённое восприятие, вы не могли не увидеть, кто из них более опасен!.. Подскажите, а мы уж пойдём по следу.

Голицын прильнул к трубке, затем выпустил изо рта стаю белых дымовых колечек, догоняющих друг друга — очевидно, он долго отрабатывал этот трюк. Положил трубку на подставку, обаятельно улыбнулся.

— Глубокоуважаемый господин майор и очаровательная госпожа старший лейтенант!.. Вы, наверное, забыли, что я — адвокат, а не прокурор: моя профессия не подозревать, а защищать.

— Вот и будете их защищать, когда их станут судить!.. Помогите нам, хотя бы из эгоистических соображений: ведь мы разыскиваем ваших будущих клиентов!..

К атаке на Голицына подключилась Тина:

— Антон Данилович, ну, пожалуйста! Вы — мудрый, опытный, вы понимаете лучше других! И вы же хорошо относились к Бурцеву! Неужели вам не хочется, чтобы правда восторжествовала?!

— Я понимаю: адвокатская этика и всё остальное… — продолжал натиск Борис. — Не надо фамилий, даже фирмы называть не надо!.. Только намекните! В общих чертах, как вы. адвокаты, умеете: ничего конкретного, всё туманно, как-будто бы ни о чём, но что-то просвечивается…

Голицын несколько секунд внимательно смотрел на Тину, потом перевёл взгляд на Бориса. Раскурил погасшую трубку, затянулся, теми же красивыми колечками выпустил дым и только тогда произнёс:

— Я настолько бестолков, что могу не понять, чего вы от меня хотите, но я настолько беспринципен, что могу это сделать… Итак, на вашем месте, я начинал бы искать не в чужих странах, а в собственном огороде.

— Что вы называете собственным огородом?

— Это его офис и его помощники.

— Вы хотите сказать…

— Я больше ничего не скажу. Теперь, зная завещание, сами решайте, кому выгодна его смерть — Повернулся к Тине. — А на прощанье. небольшое уточнение, лично для вас. милая девушка: вы надеетесь, что правда восторжествует?.. — Снисходительно улыбнулся. — Вы, хоть и старший, но очень наивный лейтенант… Запомните: правда не торжествует — правда оплакивает!.. Засим, желаю удачи! — галантно поцеловал ей руку. — Всегда к вашим услугам!..

И, красивый, элегантный, снисходительный, сам. лично, повёл их по красной дорожке к выходу.

Когда сели в машину, Тина, сразу, не дожидаясь вопроса Бориса, дала оценку Голицыну.

— Очень импозантен. Богат. Уверен в себе. Наверное, хороший адвокат.

— И хороший делец.

— Как это понимать?

— Очень просто: он берётся только за самые крупные, миллионные дела. Обычно, их выигрывает, но предварительно ставит условия: рассчитываться акциями. Так постепенно он стал акционером банков, торговых центров, синдикатов… Но с концерном Бурцева ему это не удалось — Дуклер воспротивился. С тех пор он Дуклера ненавидит, поэтому так элегантно направил наши подозрения на него. Может, и небезосновательно, но… Прекрасная возможность отомстить. Я рассказываю, чтоб вы понимали, какая пиранья кроется под этой безрукавкой от Армани.

— Вы мне рассказываете про современный бизнес или про джунгли?

— В наше время эти определения постепенно сливаются.

— Откуда у вас такие сведения о Голицыне?

— Прежде, чем кого-то навещать, я всегда изучаю деятельность моего клиента и, как говорили прежде, его моральный облик.

— А почему без меня?

— Тогда вы ещё не были моей…

— Я и сейчас не ваша! — поспешно перебила она.

— Вы не дали договорить. Я имел в виду: ещё не были моей напарницей.

— Я не напарница: я к вам временно откомандирована.

— Кстати, как вам это удалось? К нам трудно попасть, и у вас не такой уж большой опыт.

— Это как поощрение, я давно об этом просила.

— За что же такой подарок?

— Вы слышали об Аргамазе?

— Конечно. Неуловимый домушник!

— Да, был неуловим. А я его поймала.

— Вы?!.. Как вам это удалось?

— Он сам явился ко мне с повинной!.. Представляете: сам!.. Я была просто в шоке!.. Сейчас добиваюсь, чтоб его амнистировали.

— Молодец!.. Здорово!.. Впрочем, чему я удивляюсь? Вы настолько обаятельны, что я бы тоже к вам пришёл с повинной.

— Вас бы я не амнистировала!..

— Это почему же?

— У вас на счету слишком много преступлений.

— У меня?! Это какие же преступления?

— Вы дарили несбыточные надежды, вы усыпляли женскую гордость, травили поцелуями, тащили в постель…

Борис, как бы совершенно потрясённый её обвинениями, произнёс трагическим голосом:

— Вы правы, правы!.. Я не заслуживаю помилования, меня надо жестоко наказать… Так, чтоб я прочувствовал и осознал!.. Но я согласен только на аналогичное наказание!.. Накажите меня точно так. как это делал я!.. Накажите меня лично вы, сами!.. Никакого помилования! Ну, пожалуйста, накажите!.. Накажите!..

Он так искренне просил, что она не выдержала и рассмеялась.

— С вами невозможно говорить серьёзно. Как вам удаётся ловить преступников?

— А я их смешу до тех пор, пока не обессилят, и тогда беру голыми руками.

Они проезжали по Гусятникову переулку. Борис увидел кафе с вывеской «Любовь-морковь». Показал Тине.