Кровавая Мэри

— Ни в коем случае!.. Он не отпустит меня одного, они это заметят и мы погубим парня. Доложите ему после двенадцати, когда встреча уже произойдёт.

— Борис, я, конечно, понимаю… — осторожно начала Тина, но он прервал её.

— Я знаю всё, что вы мне скажете: что это опасно, что они не дают никаких гарантий, заманивают меня, как заманили Дуклера… Но выбора нет: там парень, который мне поверил, которому я обещал и помощь, и защиту… Он из-за меня преодолел свой страх, а я что, не преодолею свой?… Тиночка, понимаю, что это риск, и очень опасный, но если есть хоть один шанс спасти парня, я должен его использовать!.. Дальше — отслеживайте меня. я прицеплю датчик под пиджак и включу мобильник…

— Я всё сделаю… Мы окружим этот район… Мы будем следить… Мы вас поддержим… Но мне. всё равно, за вас страшно… Очень страшно!.. — В её голосе почувствовались слёзы. — Наверное, я плохой детектив и никудышный следователь…

Он повернул голову к ней и провозгласил:

— Вы — самый лучший детектив, которого я встречал в своей жизни, и самый красивый — даже эти бандиты отметили: «смазливая лейтенантша»!

— Льстец! — сказала она и заулыбалась.

… Когда он выводил «Мэри» из гаража. Бондарь попросил:

— Возьмите меня с собой. Я лягу на дно, а когда эта падла войдёт, я его вдвое сложу и всё из него выжму!

— Спасибо, Игнат, но рисковать жизнью парня нельзя. Надо выполнить их условия… — И добавил вполголоса, чтобы Тина не услышала. — Вы мою машину закатите в гараж, неизвестно, когда вернусь…

— Сделаем, — пообещал Бондарь. — Но вы хоть рожу его запомните, чтоб мне описать.

Тина сидела под грибком, на скамейке, предназначенной для охранников, и отдавала распоряжения по телефону. У ворот уже стояла присланная за ней машина. Когда Борис выехал из гаража. она подошла и сообщила ему в открытое окно:

— Все уже готовы, и милиция, и весь наш отдел, и ОМОН…

— Вы — молодец! Я уверен, всё будет хорошо. — Он открыл дверцу, вышел из машины. — У меня к вам личная просьба: сегодня в четыре часа оперируют мою маму. Я обещал быть рядом и зайти к ней после операции. Вот адрес больницы, отделение, палата… — Он протянул ей листок с записями. — Если я не вернусь до этого времени, навестите её вы… И, вообще, приходите к ней, ладно?…

Не отвечая, она подошла к нему, прижалась. Постояла так несколько секунд, потом резко отодвинулась.

— Удачи вам!

И быстро пошла к своей машине. Борис смотрел ей вслед, пока она не хлопнула дверцей, потом сел за руль, подбодрил себя «С Богом!», нажал на газ, и «Мэри» рванулась вперёд со скоростью обезумевшего истребителя.

Из маминого дневника:

… «Быть или не быть?» — для меня этот вопрос уже решён отрицательно. Теперь надо ответить на следующий: «Была или не была?»… Что сделала, что оставила после себя?.. Использовала ли свою жизнь во блага людям, какие деяния мои они будут вспоминать? А вдруг, моя жизнь была, как одуванчик: смерть дунула, и ничего не осталось… Если ты умерла, ещё не означает. что ты жила…

Простите меня все. кого я ругала, кого осуждала, кем была недовольна: простите меня мои друзья, мои соседи, мои сослуживцы, мой город, моя родина!»…

Ровно в двенадцать Борис остановился на том углу, который был указан в письме, вышел, приоткрыл правую заднюю дверцу. и снова вернулся на водительское место.

Прошло несколько минут, очевидно, там проверяли, нет ли «хвоста». Потом кто-то вошёл в машину. Уселся. Дверь хлопнула. Борис услышал голос:

— Молодец!.. Выполнили мои условия! Можете оглянуться.

Он повернул голову и на заднем сидении увидел Котова. На коленях у того лежал пульт с большим количеством кнопок.

— Рад вас приветствовать!.. Сейчас поедем и побеседуем. — Он нажал одну из кнопок и во всех четырёх дверцах щёлкнули замки, нажал ещё одну кнопку, и снизу выросла прозрачная стеклянная перегородка, отделившая его от Бориса. — Я слышал, вы человек горячий — это для безопасности. — Его голос продолжал звучать так же чётко и ясно, но уже из динамика.

Борис с досадой стукнул по рулю:

— Моя напарница интуитивно почувствовала, что вы в этом замешаны!..

— Интуиции надобно доверять!.. Пристегнитесь и поехали. Только не налево к Таганке, а прямо, на Новорязанское шоссе… Пусть на Таганке ваши коллеги понервничают в ожидании.

Борис надавил на педаль газа и вдруг почувствовал, как его правую ногу что-то буквально приторочило к педали. Взглянув вниз, он обнаружил, что его ступня, как в тисках, зажата металлическим стременем.

— Вот это стремечко не давало вашим предшественникам прервать кровоподачу, — спокойно объяснил Котов, — как и вам сейчас.