Кровавая Мэри

Выйдя из тюрьмы, где он просидел полгода, пока Зося его не выкупила. Ефим устроился обмывать покойников – это был хороший заработок, но не регулярный. Поэтому, когда он шёл по улице. то на каждого встречного старичка смотрел с нескрываемым упрёком, мол, почему тот задерживает его зарплату.

И тут пришло неожиданное известие: умерла Зосина тётя-москвичка, у неё не было других родичей, и она завещала им свою двухкомнатную кооперативную квартиру в районе Лионозово.

Такой случай нельзя было упустить, и семья стала поспешно готовиться к переезду.

– Мои дети заслужили право быть столичными! – объяснял Ефим свою измену Одессе.

В Москве бушевала перестройка, жить становилось всё трудней и трудней, его инвалидная пенсия сейчас совсем обесценилась, хотя и до этого, как комментировал Ефим Евсеевич, её хватало только «на кушать через день».

– Они думают, если у меня меньше тела, мне надо меньше пищи!

В Москве его заманивали в разные многообещающие авантюры, но он решил больше не рисковать. И напиваться перестал: сказался возраст и уже не очень здоровое сердце. Он нашёл себе спокойный и безопасный заработок: ранним утром приезжал на один из Московских вокзалов и занимал двадцать ячеек камеры хранения. Ждал когда набегут транзитные пассажиры, и «уступал» каждому по ячейке, говорил цифровой код и получал за это денежную благодарность. Вообще, в столице ему сразу повезло: директор ближайшего универмага оказался тоже бывшим одесситом. Ефим подружился с ним, и у него появился ещё один способ подработать: он «продавал слово» – этот заработок мог родиться только в Советском Союзе в условиях вечного дефицита: Ефиму платили за то, что он сообщал, когда завезут импортные сапоги, или ковры, или колготки. Своих клиентов предупреждал по телефону:

– Я буду в сером пиджаке и без правой руки.

Прослышав, что в Израиле у инвалидов есть много льгот и хорошее пособие, он вдруг вспомнил про своё еврейство и решил ехать на историческую родину. Зося в последние годы подбивала его на это: у неё под Беэр-Шевой нашлась ещё какая-то одинокая родственница.

Собрав все документы. Ефим Евсеевич пробился к Израильскому консулу.

– Проверьте, там всё правильно?.. Я ведь писал своей левой.

– Где вы потеряли руку? – спросил консул, открывая папку.

– В Афгане. Мне её отрезало бомбой. Я успел отскочить, а рука – нет.

Просмотрев документы, консул сказал «Всё в порядке!» и вернул ему папку.

Ефим направился к выходу, потом вдруг вернулся и спросил очень серьёзно, как о самом важном:

– Мне сказали, что в иврите нет буквы «Ч»?.. Это правда?

– Правда, – ответил консул, – такой буквы нет.

– Как это нет? – поразился Ефим. – А если я захочу спросить «Что?».

– Увы!.. – консул виновато развёл руками.

Его ответ ошеломил Сквирского, он вышел потрясённый. И после этого ехать в Израиль категорически отказался. И не прогадал: буквально через неделю после посещения ОВИРа, его новый друг-директор универмага познакомил его с агентом какой-то «импортной» компании, который предложил Ефиму быть их представителем в Москве. Компания занималась продажей автомобилей, условия были просто потрясающие, поэтому Сквирский сначала отнёсся к этому предложению с подозрением, но, получив аванс, несколько тысяч долларов на обустройство, с радостью согласился.

Его офис находился на первом этаже жилого дома, в двухкомнатной квартире – зарешеченные окна и двойная металлическая дверь делали фирму «Оптимус» неприступной. В одной комнате был кабинет Ефима, в другой – сидели два сотрудника, один из которых, худенький очкарик, как выяснилось, был его сыном Люсиком, второй – маленький, кряжистый, с солидной лысиной, явно уже перевалил через пенсионную планку.

– Наш водитель автокара, – представил его Сквирский, – Николай Егорович Котов.

– Я хотел бы с ними тоже поговорить, – предупредил Борис.

– Они подождут, – пообещал Ефим и увёл Бориса к себе.

В кабинете у него стоял письменный стол с полукреслом, несколько стульев, кожаный диван, журнальный столик и среднего размера сейф, привинченный к полу и наполовину утопленный в стене. Рядом со столиком – маленький холодильник.

– Люблю холодный «Боржоми», – пояснил Сквирский, – у меня вечная изжога!.. Там есть и холодная водка для гостей, сам уже не употребляю, я её столько выпил!.. Если бы всё спиртное, что я проглотил за жизнь, выпустить обратно, появилось бы ещё одно Чёрное море, в крайнем случае. Азовское!..

Борис вежливо отказался от угощения и сразу приступил к делу:

– Как покупатели узнают о машинах?

– Помещаем объявления в газете «Коммерсант» и в интернете, вкратце сообщаем о её достоинствах, подробности уже при встрече. С нами связываются, дают свои координаты. Мы сообщаем их нашим хозяевам. Те по разным каналам выясняют возможности клиента, то есть, в состоянии ли он приобрести такую машину. Если да, мы получаем команду пригласить клиента к себе. Здесь прокручиваем диск, на котором видны все её потрясающие возможности – естественно, клиент в восторге. После этого мы называем сумму, восторг сменяется лёгким шоком. Но миллионеры, как правило… – он достал блокнот и стал его перелистывать. – Сын записал мне это слово… О! Вот оно… – прочитал по слогам, – … ам-би-ци-оз-ны!.. Стоит сообщить им, что такой машины больше ни у кого нет. что она будет единственная в городе, они сразу соглашаются.

– И не торгуются?

– Пытались. Но я им объяснял, что мы лишь посредники и сумма окончательная, так что торг не уместен, мол, вы не на привозе!..

– Интересно, какая же это сумма?

– Простите, как ваше имя-отчество?..

– Борис Романович.

– Дорогой Борис Романович! – Ефим прижал руку к груди и произнёс с пафосом и большим чувством. – Вы, конечно, знаете, как все одесситы любят нашу родную милицию, нашу доблестную прокуратуру и наше неподкупное ОБХСС!.. Но при всей самой искренней любви к милиции и к вам лично, я не могу ответить: давал подписку, что будет ша. Если я нарушу это условие, то, наверняка, вы меня сможете больше никогда не увидеть!.. Поверьте, лично я не боюсь, я уже рисковал своей жизнью, но у меня Зосенька и дети – я не могу потерять такое золотое место…. Особенно, после того, что случилось в Одессе.

– А что там произошло?

– Для вас это будет водевиль, для меня – трагедия!.. Однажды моя дурочка Зося, чтоб она была здорова, развесила сушить на балконе мои разноцветные кальсоны – слава Богу, в отличие от рук. у меня есть обе ноги и они мне от холода ноют… Мы жили на втором этаже, кальсоны трепыхались, как флаги, прохожие стали останавливаться, отпускать шуточки и смеяться – это же одесситы!.. Поверьте, если когда-нибудь вы приедете в Одессу и повесите сушить свои кальсоны, будет такая же реакция… Поэтому участковый зашёл к нам потребовать, чтоб она их сняла. Несмотря на то. что. как я уже вам сообщил, у нас очень любят милицию, эта дурочка испугалась: он ещё не успел открыть рот, она тут же отдала ему все припрятанные мной камешки, цепочки, серёжки – решила, что он пришёл за ними… Как вы понимаете, они были не из алюминия.

– Надеюсь, кое-что от прошлых накоплений у вас осталось?

Ефим горестно махнул рукой:

– А!.. Маленькая отрыжка… Борис Романович, думаю, вы уже всё про меня разузнали, поэтому не буду строить из себя куклу Барби…

– К чему это вы?

– К тому, что я немножко посидел в тюрьме.

– Да, это мне известно.

– Так вот, там был молодой одессит, по прозвищу Пенальти – его много били… Ему было двадцать пять и срок ему дали тоже двадцать пять, чтоб он вышел прямо к своему юбилею… Так вот, он уже никого не боялся и говорил громко и откровенно: «Как же надо не любить свою страну, чтобы строить в ней социализм!».

– Первым что-то вроде этого сказал Бисмарк.

– Бисмарк?.. Он одессит?

– Немец.

– Смотрите, среди них тоже встречаются умные люди!..

– Ефим Евсеевич, вам не кажется, что мы отклонились от темы?.. Мне надо задать вам ещё пару вопросов?

– Пожалуйста!.. Борис Романович, если б вы знали, какое я получаю удовольствие от беседы с вами!

– Это взаимно. Итак: кому вы давали подписку о неразглашении информации?

– Моим хозяевам.

– А кто они?

– Не знаю. Никогда не видел.

– А как вы с ними связываетесь?

– Не я с ними – они со мной: все их приказы – по телефону, звонят из автоматов, договора – по интернету!

– Вы владеете интернетом?

– Я и интернет, как говорят в Одессе, это две большие разницы!.. Сын мне помогает. Он такой умный!.. Так и сыплет: файлы, сайты, мегабайты… Но когда он подводит баланс, я не очень доверяю компьютеру, я проверяю на счётах. – Он вытащил из ящика старые потёртые счёты. – Это ещё от деда!

– А каков электронный адрес ваших поставщиков?

– Дорогой Борис Романович! Вы опять заставляете меня преодолевать любовь к милиции и не отвечать вам!

– Ладно, не преодолевайте. Мы конфискуем компьютер и проверим диски.

– Я не думаю, что это вам поможет, там очень тёртые ребята: после каждого нового договора от них приходит техник, вынимает именно то, что вы назвали, ставит новое, а старое уносит.

– Но. надеюсь, ваш сын помнит, хотя бы в общих чертах, какие операции он проделывал?

Ефим вскочил и с мольбой прижал руки к груди:

– Борис Романович, оставьте сына в покое: меня предупредили, если он решит запоминать, то ему сразу отобьют память.

– Н-да, суровые у вас боссы!.. Ну. а вы-то сами имеете что-то за своё посредничество?.. Или это тоже секрет?

– Для вас нет: три процента от стоимости этой супертачки.

– Не мало?

– Если б вы знали её стоимость!.. Моих три процента – это… это… – Он сделал жест, обозначающий необъятность. – Словом, если б ещё лет пять назад кто-нибудь сказал, что такие деньги можно заработать, минуя тюрьму, я бы плюнул ему в физиономию!..

– А куда перечисляют первую половину стоимости?

– Я вам отвечу совершенно конкретно: туда же, куда и вторую.

– А ещё конкретней!

– Не могу. Нас избавили от подробностей: номер счёта фирма сообщает лично заказчику…

– Покажите образец договора.

– Борис Романович, мне больно каждый раз говорить вам «нет», но я вынужден!

– Почему?.. Вы же подписываете договора?

– Да. Но только в двух экземплярах. Один – забирает заказчик, второй – я немедленно отправляю спецпочтой по адресу, который мне сообщают по телефону… И всё! Никаких копий – это главное требование фирмы… Новый клиент – новый бланк договора. новые подписи и новая отправка.

– Допустим. Но чтоб отправлять, нужны адреса!?.. Вы мне их не покажите?

– Почему это я не покажу, что я, с вами поссорился?! – Он открыл сейф, вынул папку. – Вряд ли вы будете довольны. Тут только города и номера почтовых ящиков будущих покупателей. И, заметьте. ни один не повторяется, каждый раз новые: Петербург, Кривой Рог, Уфа, остров Кипр, Новосибирск, Рио-де-Жанейро…

После ещё нескольких вопросов и ответов перед Борисм стала вырисовываться хорошо продуманная схема взаимоотношений покупателей, посредников и продающей фирмы. Посредники подписывают с покупателем договор, в котором обозначена полная стоимость машины и дата её доставки. Покупатель перечисляет на указанный счёт первые пятьдесят процентов. Договор гарантирует, что этот взнос будет оприходован только в день доставки машины. Следующие пятьдесят процентов должны быть перечислены на тот же счёт, когда машина будет вручена покупателю, вручена запертой на секретный замок, а открывающий её ключ покупатель получит только после перечисления оставшейся суммы.

– Ладно, на первый раз достаточно. Думаю, вы мне ещё понадобитесь, поэтому из города не выезжайте.

– А на дачу можно? Я там посадил такие помидоры!.. Моя Зося их делает малосольными, пальчики проглотишь!.. Я вас подарю баночку.

– Спасибо. На дачу можно. А теперь я хочу поговорить с вашими сотрудниками. Пригласите их, пожалуйста, сюда, по очереди.

Сквирский вышел и через минуту в кабинет заглянул Котов.

– Вызывали?

– Пригласил, – поправил его Борис. – Садитесь, побеседуем. Расскажите немножко о себе.

– Особо-то и рассказывать нечего. Мне шестьдесят пять. Живу в Мытищах, домик достался от родителей. Огород, садик, курочки – на пенсию не проживёшь. А вот сейчас работу нашёл, не бей лежачего: погрузить легковуху, привести по адресу и сдать заказчику… Пока только одну и доставил. А в остальное время слежу за автокаром, отправляю письма, получаю письма, ухаживаю за офисом, чтоб чисто было, кофе, бутерброды… Лафа!

– А почему эту, как вы её назвали, «легковуху» не отправили своим ходом? Почему вы должны были привезти её прямо в дом владельца?

– Не знаю. Наверное, изготовители боятся аварий, царапин, хотят клиенту сдать, как говорится, товар в целлофане.

– И вы каждый день здесь?

– Конечно. С десяти до четырёх. Остальные полдня мои!

– Добираться-то далеко от Мытищей.

– А у меня «Жигуль», не новый, но бегает хорошо… А бензин хозяин оплачивает.

– Вы где-нибудь учились, что-нибудь оканчивали?

– «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь», – улыбнувшись, процитировал Котов.

Потом, уже без улыбки, ответил:

– Механик я по образованию, инженер-механик… Но по специальности почти не работал. Помните доперестроечное проклятие: «Чтоб тебе выйти замуж за инженера!». Надо было выбирать: либо престиж, либо деньги. Много лет назад бросил я свой НИИ, свои сто двадцать рэ в месяц, и перешёл в автосервис, машины ремонтировал у себя в Мытищах.

– Профессия хлебная.

– Да. Но годы подпирают, подустал я в двигателях копаться. А здесь спокойней и хорошо платят.

– Вернёмся к машине. Где вы её получили?

– На станции. Часов за пять до прибытия хозяину сообщили, на какой вокзал прибывает, на какой путь… Я приехал, предъявил накладную и перегрузил…

– И вам так просто отдали такую дорогую вещь?.. А вдруг вы жулик?

– Всё предусмотрено: её сопровождали два охранника и у них имелись все мои данные плюс моя фотография. Они ехали со мной до места назначения. А потом исчезли.

– Значит, вы её привезли, сгрузили, покупатель расписался в получении, и вы отдали ему ключ?

– Не, не так просто. Я сгрузил, но ключ не отдал – его у меня не было. Только тогда, когда покупатель перечислил вторую половину денег, а продавец подтвердил нам её получение, мой шеф дал мне ключ, и я его привёз покупателю.

– Сложно закручено!

– А иначе надуют!.. Тот же Бурцев сразу деньги не перевёл, хотел обдурить: самых шустрых умельцев созвал, и слесарей и электронщиков, чтоб они ему машину открыли, код подобрали…

– Ну, и как?

– Два дня возились, ни черта у них не получилось. Бурцев разозлился, велел окна разбить, чтобы внутрь проникнуть, но машина-то бронированная, окна пуленепробиваемые – только взорвать!.. Те, кто её делали, головастые ребята, всё предусмотрели… Пришлось денежки отдать!

Зазвонил мобильник – это была Тина.

– Что-нибудь прояснилось? – с надеждой спросил Борис.

– Увы!.. Камера подловила одного подозреваемого, но он был в плаще с капюшоном, надвинутым на глаза, быстро проскочил и минут через пять вынырнул и растворился в толпе. Расспрашивала сотрудников, показывала фото, никто не опознал. Думаю, что войдя в вестибюль, он снял плащ, чтоб не выделяться, а выходя из помещения, снова надел.

– Мальчик опытный.

– Да. Здесь прокол. Но зато я узнала подробности о Люсике, сыне Сквирского, у которого вы сейчас находитесь. Наш компьютерный ас Володя учился вместе с ним на одном факультете. Вы уже с ним беседовали?

– Сейчас собираюсь.

– Тогда послушайте, думаю, вам поможет при разговоре.

И она пересказала всё. что услышала.

Сын Ефима Люсик был хроническим неудачником:

Когда принимал душ, кончалась вода.

Захлопывая дверцу машины, постоянно оставлял внутри ключи.

Если что-нибудь ронял на улице: авторучку, мобильник, кошелёк. то непременно сквозь решётку в канализацию.

Впервые приглашённый на рыбалку, он. взмахнув удочкой, умудрился вонзить крючок себе в ягодицу, настолько глубоко, что пришлось везти в ближайшую больницу.

С юности панически боялся женщин, при слове «проститутка» бледнел от ужаса.

Однажды вечером, когда возвращался домой, к нему подошла какая-то девица и попросила пойти с ней. Он решил, что ей нужна помощь.

Она завела его в подъезд, в квартиру на первом этаже «Я спешу!» робко попросил он. Она понимающе кивнула и стала поспешно снимать платье.

– Зачем вы раздеваетесь? – испуганно спросил Люсик.

– Я с егодня ещё ничего не заработала.

Когда он понял, что ему предлагают, в ужасе отдал ей все деньги и удрал. Очевидно, она поведала обо всём подружкам, потому что, когда он проходил мимо этого места, к нему бросалась одна из ночных бабочек и требовала: «Дай деньги, а то разденусь!»

Поэтому он всегда просил, чтобы мимо них его провожали.

– Забавно! – прокомментировал Борис. – Благодарю за информацию. Освобожусь и заеду за вами: я сегодня ещё не завтракал. поэтому приглашаю вас на обед, переходящий в ужин.

– Спасибо, но я вечером веду свою племянницу в цирк. Уже билеты есть.

– Успеем, ресторан возле цирка.

И чтобы не получить отказа, прервал разговор, спрятал мобильник в карман и повернулся к Котову.

– Спасибо за беседу. Для первого раза достаточно. Но думаю, что мы ещё встретимся.

– Всегда готов, – ответил Котов и вышел. Заглянул Люсик:

– Папа велел, чтобы я…

– Заходите, – прервал его Борис, – садитесь, рассказывайте.

– А что именно?

– Про себя, про вашу работу.

– А что рассказывать? Работаю «при папе», работа неинтересная, но постоянная.

– А разве компьютерщику, программисту сегодня трудно устроиться? Мне кажется, эти профессии всюду нужны?

– Профессии нужны, а я – нет. Два раза пробовал, оба раза не получилось: то фирма разорилась, то шефа арестовали… Сначала переживал, а потом понял: всё правильно, я ведь с детства запрограммирован в неудачники. Отец иначе, как «Идиётик!» ко мне не обращался. Говорил, что я – недоделанный, потому что в ночь моего сотворения он торопился посмотреть трансляцию футбольного матча. Я таким себя и считал. Боялся играть с мальчишками в футбол, боялся заговорить с девчонками во дворе. Тайком готовился в институт, тайком сдавал экзамены.

– Почему тайком?

– Он бы меня высмеял и не пустил. Если бы не мама, я бы сам никогда не решился!

– Но в разговоре со мной он вас очень хвалил, гордился вами.

– Это случилось после моей первой премии на международном студенческом конкурсе. Отец с детства вкалывал, никогда по-настоящему не учился, поэтому моя премия его потрясла. Стал хвастаться мною, и даже вот, на работу пригласил, зарплату платит.

– Он сказал, что вам угрожали, если вы расскажете, чем занимаетесь?

– Угрожали. Но это так, авансом, мне рассказывать-то нечего: я должен набирать и отправлять договора, отчёты о прибытии и доставке машины, адреса заинтересовавшихся покупателей и подробные сведения о них, посылаю отчёты о наших расходах, причём, каждый раз всё это на новые мейлы… Они очень осторожничают: вынимают старые диски, ставят новые. Я говорю: «Вы же можете просто всё стереть – диски-то ещё новые!». А они отвечают: «Мы не экономим!».

– Кто они?

– Не знаю – каждый раз приходит другой техник.

– Но эти люди как-то представляются?.. Как имя последнего, кто приходил?

– Думаю, имя вымышленное.

– И всё же? Как он себя назвал?

– Не помню.

– Как называется фирма, перед которой вы отчитываетесь?

– Не знаю – у них нет бланков.

– А кому вы адресуете отчёты?

– Никому. Просто отправляю на указанный электронный адрес, который, как я уже говорил, постоянно меняется.

– В адресах часто фигурируют названия фирм, фамилии владельцев, города, страны, материки… Хоть что-то вы должны были запомнить!?

– Нет.

– Послушайте, я готов поверить, что вы неудачник… Но вы же не идиот! Ведь вся информация проходит через ваши мозги – что-то же должно там отпечататься!..

– Я всё немедленно из памяти стираю, как в компьютере. На этой работе лучше быть идиотом и не иметь мозгов. – И добавил, как бы сам себе. – Если хочешь остаться живым.

– Понятно! – Борис поднялся со своего места и пересел на стул, рядом с Люсиком. – Парень, почему ты соглашаешься так жить?.. Отец уговорил тебя, что ты неудачник, неизвестные дяди убедили тебя, что ты потенциальный труп… Ты боишься новой работы, решительных поступков, незнакомых женщин… Думаю, и знакомых тоже!.. Так может продолжаться всю жизнь, но разве это жизнь?.. Страх надо ломать!.. Если б ты знал, как я боялся!

– Вы?.. – удивлённо спросил Люсик. – Ведь вы же – следователь!

– Я не всегда им был. В восемнадцать меня призвали в армию, я хотел только в десантники, но безумно боялся прыгать с парашютом. Даже подумать об этом было страшно. Понял, что не смогу и решил проситься в технари, я неплохо разбираюсь в двигателях… Но моя мама, моя великая мама, сказала: «Если ты сейчас не преодолеешь первое препятствие в своей жизни, ты навсегда будешь обречён сдаваться». И знаешь, что она сделала?.. Перед призывом, она записала меня на курсы парашютистов. А чтобы я не боялся, записалась тоже. Представляешь?.. У меня ноги подкашивались, но я не мог отказаться: она была рядом!.. Мы вместе прыгнули, и первый раз, и потом ещё, и ещё… И я перестал бояться!.. Понял?!. Да, иногда самому трудно, нужен кто-нибудь рядом. У меня была мама, у тебя могу быть я, если захочешь победить свой страх и совершить поступок. Вот мой номер телефона, решишься – позвони. Если нет – продолжай оставаться трусливым неудачником… Пока!

Борис бросил на стол свою визитку и вышел из комнаты.