Кровавая ночь в пионерском лагере

— А че мы там забыли? — Маслов усмехнулся. — Наших шаров там не осталось.

— Хера! Вы мне по два шара проиграли! Должны отдать, а то западло!

— Мы и не отказываемся — иди и бери. Они твои.

— Так не честно. Договаривались — вместе.

— А че вместе? Ты же за своими все равно пойдёшь, вот и наши заодно захватишь.

— Ну вы гады! Сами же все придумали, а я теперь должен лезть.

— Ты за своими лезешь. А нам чего рисковать? Нам рисковать выгоды нет.

— Ну и хер с вами! Вся валюта моя будет!

Вечером весь лагерь смотрел в клубе фильм «Большое сердце».

«…Наш разведчик сидел в кабинете у немцев и копался в столе. В коридоре послышались шаги. Разведчик спрятался под кровать. Вошли две пары ног — в сапогах и в туфельках.

— Битте, — услышал Санин из-под кровати голос гауптштурманфюрера Ференца Шульмана.

— Хи-хи! — засмеялся голос Зои Королёк.

Санин под кроватью скрипнул зубами. Зоя Королёк была его девушкой и радисткой. Нелегко было Санину узнать, что Зоя, оказывается, даёт гестаповцам.

На пол упало женское бельё и кровать над Саниным заходила ходуном.

— Оу, дас ист фантастиш! Вундерба…

— Зер гут, зер гут…

— Колоссаль! Дас ист фантастиш!

— Вундерба…

Санин кортиком аккуратно провертел в матрасе дырку и стал смотреть…»

Маслов подтолкнул локтями Борю Прокопенко и Васю:

— Все вырезали. Только из-под кровати показывают. У меня знакомый пацан не вырезанный смотрел. Говорит — ништяк долбятся… Давай, Прокоп, иди за шарами — самое время.

Боря поплевал через плечо и стал выбираться из зала.

Он зашёл в бильярдную, вытащил из кармана носок, сложил в него шары.

Назад Прокопенко полез через окно. Сбросил вниз шары и прыгнул следом.

Послышался звон стекла.

Боря упал на спину физкультурнику Павлу Сергеевичу.

— Уй, бля! Кто это?! Кто тут?! — Павел Сергеевич схватил пионера за шиворот. — Ты, Прокопенко? Так это ты мне коньяк разбил?! Изуродую! — Физкультурник наступил ногой на шары, полетел на землю и напоролся шеей на стекло. Он хрипнул и затих.

Боря Прокопенко бросился бежать.

Бледный как полотно, Прокопенко сидел в зале между Масловым и Птицыным.

—Что теперь делать? Это вы виноваты! Втравили меня!

— Ты, Прокоп, на нас не вали, — возразил Маслов. — Мы сидим, кино про войну смотрим — ничего не знаем. А ты замочил физкультурника.

— Я не виноват! Он сам на шары налетел!

— Это ты маме своей рассказывай. Она тебя пожалеет. А так тебе, Прокоп, вышка ломится за убийство. Хоть шары бы, дурак, захватил — погулял бы перед смертью.

Боря вспомнил, что шары лежат на месте преступления в его носке.

— Шары в моем носке остались! Что делать?!

— Что ж ты, дурак, его там оставил? Так-то тебя очень быстро найдут. С такой уликой. Вызовут всех по одному и скажут — предьявите носки. Тут ты и попался. И — вышка тебе. Беги, Прокоп, назад, пока не поздно, может.

Прокопенко бросился с места.

Вернулся Боря ещё бледнее. У него тряслись коленки.

— Там уже люди собрались.

— Ну все, Прокоп, гуд бай!

По лагерю разнеслась весть, что нашли возле клуба Павла Сергеевича без сознания с проткнутым горлом. Сейчас он лежит в медпункте.

После отбоя пацаны залезли на чердак покурить.

— А я бы на твоём месте тут не сидел, — сказал Маслов. — Паша очнётся — и тебе конец.

— А чего я могу?

— Я, Прокоп, не знаю, чего ты можешь, но фигово тебе будет, если Паша очнётся.

Боря Прокопенко дождался пока все заснут, взял нож и пошёл в медпункт — прикончить Павла Сергеевича.

В медпункте было темно. Боря вытащил нож и пошёл ощупью. Вдруг он обо что-то споткнулся и полетел вперёд. Нож по рукоятку вошёл во что-то мягкое.

— Х-хым! — выдохнул кто-то. — Помогите! Режут! Убили, мамочки!

Боря бросился бежать.

Прокопенко тяжело дышал и захлёбывался, пытаясь рассказать разбуженным Маслову и Птицыну, что произошло.

— Дааа, — протянул Маслов, когда дослушал. — Ну и влип ты. Теперь на тебя, кроме кражи слоновой кости и разбойного нападения, ещё и убийство врачихи повесят. Мы и не знали, Прокоп, что ты у нас в отряде такой преступник.

— Что же делать? — Борис размазал по лицу кровь. — Может, она жива осталась?

— Сходи посмотри — если врачиха кони двинула, то у тебя есть шансы, что физрук не очухается. Вот и все.

— Элементарно, Ватсон, — добавил Вася. — Только мне не нравится, что ты нам кровью все одеяла перемазал. Мало, что сам вымазался, ещё нас испачкал.

— Масло, дай нож, — попросил Боря сдавленным голосом.

— А твой где?

— Во врачихе остался.

— Фьють! — Вася присвистнул. — Ты совсем!

— Я тебе, лично, нож не дам, — сказал Маслов. — Мне ни к чему, чтоб ты и мой нож в ком-нибудь оставил… Можешь взять у Шилова, у него под подушкой нож лежит.

Боря Прокопенко вытащил у Шилова из-под подушки нож и побежал в медпункт.

В медпункте горел свет. Боря осторожно вошёл, спрятав нож за спину. В коридоре на кушетку лежала раненая врачиха, склонившийся над ней пожарник дядя Миша бинтовал врачихе спину.

— Прокопенко? Хорошо, что ты пришёл. Беги быстрее до начальника — пусть скорую вызывает.

— А что случилось?

— Анну Петровну кто-то пописал. Второе ЧП за ночь.

Дядя Миша наклонился над медсестрой, перекусывая бинт.

Боря подошёл сзади и всадил ему нож в спину.