Кровавая охота

Он прошел вдоль аркады, завернул за угол и перепрыгнул через перила вниз, на лестницу, удивив туристов и покупателей, потом пробежал по мостику в другую аркаду.

Из тени он наблюдал, как Фаулер застыл на верху лестницы; когда он понял, что потерял добычу, на лице писателя появилось отчаяние. Но бездействие длилось только несколько секунд. С застывшим от гнева лицом Фаулер бросился вниз по лестнице, пробежал вдоль аркады, вначале в одном направлении, потом в другом, а потом через мостик. К этому времени Гаррет уже отступил в магазин.

— Могу я вам помочь? — спросила продавщица.

Гаррет увидел разнообразное женское белье.

— Я просто смотрю.

Фаулер пробежал мимо двери магазина. Гаррет подождал, пока пройдет еще несколько человек, потом вышел. Прячась за двумя парами, он двинулся за Фаулером.

Если Фаулер и испытывал отчаяние, он этого никак не проявлял. Мрачное выражение лица исчезло. Правда, он каждые несколько секунд оглядывался, иногда останавливался у балюстрады, вглядываясь в другие аркады или в толпу внизу, но в остальном мог вполне сойти за обычного покупателя. Гаррет подождал, пока аркада не повернула, потом быстро обошел две пары и приблизился к Фаулеру.

— Что же нам с вами делать, доктор Ван Хельсинг?

Фаулер повернулся. Как только он узнал Гаррета, на лице его появилось осторожное выжидательное выражение. Глаза как лед.

— Прошу прощения?

Если раньше у Гаррета и оставались какие-то сомнения, этот вопрос их разрешил. Гаррет знал этот голос. Сотни раз слышал он его раньше, с десятками акцентов, обоих полов, в комнате для допросов и во время арестов на улицах, — ровный и контролируемый голос, но не способный вполне скрыть насмешку, высокомерие типа «поймайте-если-сможете». Он с гневным удовлетворением разглядывал писателя. Ты виновен, Фаулер, и теперь ты не в лучшем положении, чем я.

Он заговорил тихо, так что только Фаулер мог его расслышать за звуками гитарной музыки, доносившимися со двора внизу.

— Прощения вы никогда не получите. Эти люди не могли вам сказать, где Лейн, что бы вы с ними ни делали. Они не знали.

Бледно-ледяные глаза сосредоточились на его очках.

— Почему вы так уверены? Потому что знаете сами?

Гаррет неожиданно обрадовался, что они в самом центре толпы. Он наслаждался потоком запахов: парфюмерия, пот, пища, кровь.

— Да. Вы тоже видели ее, хотя и не понимали этого. Она в Баумене, на кладбище.

Это лишило его спокойствия.

— На кладбище!

Гаррет горько сморщился.

— Ирония, не правда ли? Вы следили за мной, вы пытали и убивали, чтобы найти ее… зря. Она уже мертва.

Лицо Фаулера застыло. Бледные глаза сузились.

— Я вам не верю.

— Вы видели ее могилу. На ней розовый куст.

Гаррет ожидал, что Фаулер признает поражение, поймет, что зря погубил эти три жизни и собственную. Но глаза писателя только сузились чуть больше. Негромко, обычным голосом он сказал:

— Вы проклятый лгун. Вы просто стараетесь защитить эту тварь. — И сунул руки в карманы пиджака.

Ты одурачен, парень, — пронеслось в голове Гаррета. Фаулер выглядит таким рациональным, что Гаррет совершенно упустил из виду, что имеет дело с помешанным. Этот человек всю жизнь провел в охоте за Лейн, он планировал мщение, видел его во сне. Конечно, он откажется признать, что жизнь его потрачена напрасно.

Гаррет взялся за очки. Нужны более убедительные средства.

В то же самое мгновение Фаулер извлек руку из кармана.

В голове Гаррета прозвучал сигнал тревоги. Оружие! Он попытался перехватить запястье Фаулера.

Но в руке у писателя был не пистолет, а маленькая бутылочка, такого типа, что используются для пульверизаторов в женских сумочках. Отталкивать руку Фаулера не имело смысла. Он уже нажал на крышку. Струя ударила Гаррету в лицо.

Неожиданно он потерял способность дышать. Воздух в легких окаменел. Сок чеснока!

Прижимаясь спиной к стене аркады, Гаррет схватился за воротник свитера. Он понимал, что это бесполезно. Все равно не поможет, но он рефлекторно, в панике старался вдохнуть воздух.

Несколько прохожих остановились. Одна женщина направилась к нему.

Фаулер первым подхватил его, взял под руки и стал рыться в кармане Гаррета.

— Боже, Сид, неужели опять? У опять у тебя нет этого проклятого пульверизатора! — Он взглянул на женщину. — Когда расстраивается, у него случаются такие приступы астмы. Но как примет лекарство, сразу придет в себя. Не надо было расстраиваться, Сид: это всего лишь шутка. Идем. Вернемся в машину.

Гаррета охватил страх. Нет! Но у него не было дыхания, чтобы что-то сказать, ни сил делать что-то, кроме попыток вдохнуть. Может, нужно просто упасть.

Но Фаулер удерживал его на ногах. Полупотащил-полуповел по Каннери, приговаривая на ходу:

— Держись, Сид, не бойся. Мы будем в машине, не успеешь оглянуться. Но тебе нужно всегда носить свой пульверизатор. Может, Хетер следует повесить его тебе на шею. Пошли, пошли, неужели мне нести тебя? Попытайся идти. Разве не понимаешь, как это выглядит? Будто я тебя похищаю. Хорошо, что никакой полицейский еще не поинтересовался.