Кровавая охота

— Знаю. Хочу просто посидеть несколько дней дома. Потом пройду проверку, пусть делают все тесты и прочее, — он продолжал смотреть в глаза Серрато.

— Хорошо. У вас отпуск по болезни.

— Да… и нельзя ли мне получить новое удостоверение личности, значок и временные права; это все в вещественных доказательствах.

— Приходите за ними во вторник.

Гаррет прикусил губу, чтобы не улыбнуться. Сработало!

— Почему бы тебе не побыть у нас? — спросил Гарри. — У нас есть комната для гостей.

Нет, это не годится.

— Я хочу побыть дома.

Но Серрато уже отвернулся и вышел из-под влияния Гаррета.

— Ночуете у Такананды, или мы обвиняем вас в нападении и силой отправляем в больницу.

Гаррет заставил себя улыбнуться.

— Да, сэр.

6

Гаррет на самом деле не спал. Спать ему не хотелось, и он хотел быть уверен, что не уснет, когда перед подъемом Гарри и Лин нужно будет вернуться в дом. Спать на открытом воздухе днем — это одно дело; но если они обнаружат, что даже в холодную ночь — пусть он не чувствует холода — он спит не в доме, то встревожатся. Но он отдыхал, вспоминал времена, когда бойскаутом жил в лагерях; теперь ему удобно и совсем не нужен надувной матрац. Отдыхая, он думал, как решить проблему сна. Гроб, разумеется, нелепость, но нужно какое-то вместилище для земли.

Он сел, по-прежнему думая о бойскаутах. Может подойти надувной матрац. Как только будет возможно, он попытается.

Утром он умудрился сделать вид, что ест яичницу с беконом, которую приготовила Лин. Выпил сладкого чая и проглотил витамины под ее присмотром.

— Гарри сегодня работает, — сказала она. — Пойдешь со мной в церковь?

На этот раз узел в животе образовался не из-за голода — голода он больше не чувствовал, только легкую эйфорию — он вспомнил, что Марти как-то сказала ему, что так обычно чувствуют себя во время голодания, — а из-за страха. Церковь! Ну, что ж, надо проверить, как это на него подействует.

— Конечно, пойду.

Лин повела машину. Гаррет сидел, засунув руки в карманы пиджака, пряча от нее и солнца глаза за темными очками. Он не помнил, когда в последний раз испытывал религиозное чувство, хотя, бывая дома, по-прежнему ходил с матерью и бабушкой в церковь. Ребенком он там бывал регулярно, зажатый вместе с Шейном между матерью и бабушкой Дойл; и если начинал слишком вертеться, бабушка костяшками пальцев стучала его по голове.

Лин была католичкой, а его родные дома принадлежали к епископальной церкви. Гаррету казалось, что он не должен тут находиться, но, сидя рядом с Лин, он испытывал только чувство вины. Входя и выходя, Лин коснулась его святой водой: ничего, не жжет. А если бы он был католиком? Полутьма и ритм мессы давали спокойствие и что-то вроде мира. Гаррет чувствовал, что если бы высокий священник больше походил бы на отца Майкла, маленького, круглого, смешливого человека, приятно пахнущего трубочным табаком: он постоянно зажигал свою трубку за кофе после утренней службы, а в карманах его черного пальто были бесконечные залежи табака, — Гаррет испытывал бы искушения признаться в вампиризме и просить отпущения грехов. Или это средство излечения — тоже миф?

Выходя, Лин спросила:

— Не поесть ли нам в "Рыбацкой гавани"?

Языком он нащупал острые концы новых растущих клыков. Его охватило желание остаться в одиночестве.

— В другой раз, ладно? Мне хочется пойти домой и лечь. — Если она станет возражать, он готов был снять очки и использовать свою гипнотическую силу.

Но хотя она тревожно наморщила лоб, возражать не стала.

— Позвони, если что-нибудь понадобится.

Он проводил ее до машины, потом на автобусе отправился в торговый центр, купил там надувной матрац и несколько мешков с землей в секции садоводства. Дома разрезал все отделения надувного матраца и набил его землей, получил слой в дюйм толщиной. Липкой лентой заклеил разрезы.

Лег. Напряжение выходило, узлы развязывались. Неровная поверхность казалась удобнее самой мягкой постели. Он удовлетворенно вздохнул. Подействовало.

Прежде чем лечь, Гаррет еще раз нащупал языком острые концы, пробивающиеся сквозь десны, и вздрогнул. Появление новых зубов каким-то образом обозначало водораздел, поворотный пункт, за которым нет возврата, нет сомнений в том, кем он стал. Холод этой мысли преследовал его и во сне.

7

Разбудил его голод, яростный, вызывающий судороги, от которых он вдвое согнулся в постели, и страшная жажда, которую больше переносить было невозможно. Гаррет потрогал языком новые зубы и обнаружил, что они совершенно выросли и были остры, как иглы, хотя, к его удивлению, оказались не длиннее остальных. Переход завершился, и теперь больше нельзя не думать о проблеме, мыслей о которой он старался избегать: о пище. Сегодня он должен найти решение.

Гаррет с трудом добрался до ванной и склонился над раковиной, глотая воду. Но ни холодная, ни горячая вода не утоляли жажду; только судороги в желудке стали слабее, и он смог выпрямиться.

Лицо, отраженное в зеркале, было осунувшимся, бледным и небритым. Гаррет заметил, что теряет вес, и горько усмехнулся. После всех этих бесполезных диет дьявольский способ похудеть…