Кровавая оргия

Автор неизвестен Кровавая оргия

Кровавая оргия

Меня разбудил сильный толчок и глухой рокот. Корабль тошнотворно качнулся и сразу просел. Я вскочил с постели. Новый взрыв вырвал из-под ног пол и швырнул меня к переборке: было такое ощущение, словно череп заполняется абразивной пылью и выдавливаются глаза. Мир был странно искажен: перекошенный, внезапно потускневший иллюминатор смотрел прямо в воду и ощутимо (так, что схватывало под ложечкой) опускался вниз, в пучину. В каюте отчетливо слышался рев врывающихся в трюм потоков, за тонкой металлической стенкой что-то шипело и суетливо дребезжали истеричные шаги людей. - Нас взорвали! Террористы! Сердце свинцовым комком провалилось в грудь, и, скользя по вздыбленному полу, я рванулся к двери. По коридору, пенясь, хлестала вода. Бежали какие-та люди с неузнаваемо-одичалыми, ополоумевшими лицами.

Спасайся, кто может! Спасение там, в том конце длинного, узкого коридора, этого залитого оранжевым аварийным светом аппендицита, где у трапа сгрудилась обезумевшая толпа людей! Оттолкнувшись от дверного проема, я бросился в этот задыхающийся в истерике человеческий поток, натыкаясь на чьи-то локти, головы и ноги. Несколько секунд я барахтался в этой адской дробилке, потом получил сильный удар по черепу и, теряя равновесие, провалился и полураспахнутую дверь ближайшей каюты-мышеловки. Скользнув по линолеумному голу, я врезался лбом в кромку стола и упал, уткнувшись лицом в иллюминатор. Там, за толстым холодным стеклом, уже была вода - зеленая, изумрудная, весело поигрывающая преломлениями солнечных лучей, пронизанная хрустальными гирляндами воздушных пузырьков! Господи! Мы уже погибли! Мы уже мертвецы! Мы, несколько обезумевших крыс человеческого рода, загнанные в герметичные закутки-лабиринты транс-океанского лайнера, лишь переживаем собственную смерть, упакованные в плотную воздушную подушку где-то внутри необозримой корабельной утробы! Боже! Этого воздуха хватит всего на несколько часов, а потом придет агония, мучительная смерть от углекислотного отравления, когда. нестерпимая боль начнет распирать череп и раздирать горло, выдавливать из орбит глаза и свертывать в жгут мышцы! Кажется, я заорал и стал молотить руками по прибывающей в каюту воде. Кровь из ссадины на лбу заливала глаза. Внизу трещали переборки, за иллюминатором зазмеились зеленые водоросли, потом судно тряхнуло, и оно легло на дно, скрежеща раздавленными под днищем камнями. Внутри его чрева что-то хрустнуло, в коридоре пронесся истошный вопль. Мой взгляд заметался по каюте. Мозг все еще никак не мог примириться с неминуемостью смерти, все еще верил в возможность какого-то невероятного, фантастического спасения. Лампа, иллюминатор, металлический шкаф - боже, боже, где же выход?! Господи! Что это?.. В каком-то судорожном рывке мой взгляд упал на нее - на забившийся в угол, сжавшийся на корабельной койке, раздавленный обвалом происходящего комок человеческой плоти. Господи! Прости меня! Мне же больше не жить! Все равно смерть... Сме-ерть! И никто ничего не узнает... Господи, как я не хочу умирать! Я встал и шагнул к ней. Мокрые джинсы облепляли мои бедра свинцовой тяжестью. Опустошенные ужасом глаза зафиксировали мое перемещение. Ее беспомощность и подавленность странным образом возбуждали меня: ощущение того, что здесь, рядом, есть кто-то, еще более затерянный, потрясенный, отчаявшийся, чем я, чью мягкую и беззащитную плоть можно безответно рвать и терзать, заводило меня. Не говоря ни слова, я резким движением сорвал с нее тряпки и бретельки. Я даже не глядел толком на нее, но все равно ослепительное сияние вожделения вспыхнуло в моем мозгу. Распаляясь, я стащил с себя рубашку, вместе с трусами содрал с ног джинсы, и мой хищный зверь вырвался на волю перед самым ее лицом, отразившись двумя языками пламени в гипнотически замерших зрачках. Я не дал ей ни малейшего шанса. Я смял ее, навалился всей массой, распластал на кровати, заткнул рот губами. Разрывая чужую плоть окаменевшим пенисом, я внезапно почувствовал, как тонки и слабы человеческие кости, - ее ребра буквально прогибались под моей тяжестью. Ожесточенно вдавливаясь в нее, я каждый раз всей грудью ощущал эту зыбкость и хрупкость костного корсета, внутри которого, отчаянно пульсируя толчками сердца, бьется жизнь распинаемого и разрываемого мною существа. Но все кончилось настолько неожиданно быстро, что в последний момент я ощущал скорее досаду и боль, чем удовольствие. Внезапно теряя силы, я отвалился от нее и плюхнулся голым задом в воду.