Кровавая Роза

Фульвио и Зефирину сотрясала лихорадка. Паоло харкал кровью. Не получили пощады ни здоровяк Буа-де-Шен, ни Пандо-Пандо. Огорчение от пропажи Гро Леона сменилось радостью. Сметливая птица в конце концов нашла в скале лазейку, ведущую на волю.

Не найдя никакого пропитания, кроме нескольких червей, каковых ценил не слишком высоко, Гро Леон в довольно плачевном состоянии присоединился к своим хозяевам с криками:

– Sucre! Saperlipopette! Soins![177]

Что касается Инки Манко, за ним ухаживали его сородичи и собственные врачи. Последние по его приказанию применили свою науку и к бледнолицым. Благодаря травяным отварам, Фульвио, Зефирина и их друзья встали на нога.

Благодарный Инка отвел им великолепные апартаменты с видом на долину. Зефирина проводила там целые дни, заново знакомясь со своим сыном. Она не переставала удивляться тому, как легко сын привык к ней, и без конца сжимала его в своих объятиях.

Как все родители в мире, Фульвио и Зефирина восхищались своим младенцем. Каждый вечер молодая княжеская семья ужинала с Инкой, который тоже постепенно выздоравливал. Манко умел говорить по-испански, хотя раньше скрывал это.

– Что Манко быть в силах сделать для мои братья бледнолицый Фульвио и бледнолицая Зефирина?

– Ничего, Сапа Инка! – ответил Фульвио. – Мы скоро спустимся в долину.

– Вы остаться здесь с Манко, потом идти с ним и его народом.

– Наша страна, наша семья ждут нас, Сапа Инка.

– Манко Капак спуститься с воинами, чтобы прогнать злых бледнолицых… Вы идти с ним!

Фульвио и Зефирина с беспокойством переглянулись.

– Будь осторожен, Сапа Инка, опасайся вероломства лживых Виракоша! – шепотом произнесла Зефирина.

– Ты и бледнолицый Фульвио мочь оставить Манко в реке, я доверять, слушать вас!

– В таком случае, достойный Сын Солнца, не покидай эту гору, скройся здесь навсегда, чтобы остаться жить! – посоветовал Фульвио.

Очень взволнованные разговором с Инкой, Фульвио и Зефирина вернулись в свое жилище. Луиджи спал с мадемуазель Плюш на шкуре гуанако. Фульвио увлек Зефирину на террасу, благоухавшую жасмином.

– Мы на краю света или у себя в Милане? – вздохнул Фульвио.

– Ты веришь, любовь моя, что мы снова увидим свет Италии?

– Может быть, дорогая… Но я знаю одно: никогда бы не поверил, что могу так любить женщину, как люблю тебя!

Услышанное от этого гордеца признание в собственной «слабости» чрезвычайно взволновало Зефирину. Столь долгожданный момент настал.

Она подняла к Фульвио глаза.

– Любовь моя, – шепнула она.

Под звездным небом Фульвио жадно обнял Зефирину. Его ладони скользнули к ее талии. В то время, как губы их соединились, он осторожно поднял ее, чтобы отнести на королевское ложе из шкур ламы. Князь Фарнелло, великий кривой Ломбардец, наконец, соединился с ней по ту сторону времени, морей и обид.

Фульвио любил Зефирину, Зефирина любила Фульвио. Трепеща от наслаждения, обретя вновь своего мужа, своего возлюбленного, свою единственную любовь, Зефирина отдалась страсти. Сначала почти робко, потом с жаром она отвечала на его поцелуи.

С ним все было просто, волшебно, прекрасно.

В конце концов они слились в одно целое…

ГЛАВА XL ВОЗВРАЩЕНИЕ

– Пусть пена волн будет благоприятна для тебя, путник Виракоши! – сказал Манко.

– Пусть солнечные лучи греют твой народ, Сапа Инка! – отвечал Фульвио.

– Прощай, бледнолицая Зефирина с золотыми волосами. Прощай, Фульвио, борода до звезд.

Сапа Инка прощался со своими гостями присущим ему витиеватым слогом. Князь и княгиня Фарнелло испытывали неподдельную грусть, прощаясь с молодым, храбрым и верным государем. Манко казался им слишком хрупким, чтобы успешно выполнить ту тяжелую миссию, которая его ожидала: спасти свой народ.

За Фульвио, Зефириной и их товарищами следовала вереница лам, нагруженных мешками с подарками Инки (золотые блюда, пища, шкуры животных).

Манко опрометчиво хотел дать в сопровождение своим друзьям «почетный караул». Фульвио и Зефирина отказались, понимая, какой опасности будут подвергаться эти индейцы. Их сопровождал единственный представитель инков – Пандо-Пандо. Он уже начинал скучать без своей дорогой жены, оставленной в Тюмбесе.

Маленький князь был удобно устроен в корзине из плетеного камыша на спине черной ламы вместе с Гро Леоном, которого определили к нему «няней».

Достигнув дна ущелья, Зефирина окинула взором три вершины, тянувшиеся к небу. Затерянный Город исчез.

– Фульвио, ты думаешь, испанцы найдут их? – с тревогой прошептала она.

Фульвио отрицательно покачал головой.

– Нет, мой друг… Я всем сердцем надеюсь, что Мачу Пикчу сохранит свою тайну.

– Да хранит тебя Бог, Манко Капак! – вздохнула Зефирина.

– Вперед, Зефирина, красное Солнце Инков не погаснет!

Фульвио положил руку на плечи молодой жены и повел за остальными их попутчиками.

В трех днях ходьбы от города маленький отряд встретился с первыми испанскими солдатами, гордо скакавшими на гнедых лошадях.

– Подготовьтесь! – скомандовал Фульвио своим спутникам.