Кровавая сделка

Максим появился на пороге дяди через месяц. Лера к тому времени уже свыклась со своей незавидной участью. Если бы не дядя, не скрывавший своего доброжелательного к ней отношения, то она бы сбежала куда глаза глядят.

Девочка не подбежала к брату, когда он вошёл в комнату, которую она делила с дражайшими «сёстрами». Те как раз находились в своих кружках, когда как ей следовало сделать домашнюю работу. Максим испытывал угрызения совести, что так просто взял и ушёл, не попрощавшись с ней, не говоря уже о том, что он не пытался ей объяснить сложившуюся ситуацию.

– Лера, привет. Как дела?

Обычное начало для разговора было положено, но Максу это стоило мужества. Но девочка продолжила хранить гробовое молчание, водя ручкой по тетради. Игнорируемый решил, что пора приступить к плану «б»: он вытащил книгу с яркой обложкой, специально для таких читательниц вроде Леры. Он положил подарок на стол рядом с учебниками так, чтобы сестра точно увидела его. Та словно не замечала, продолжив писать и не поднимая головы.

Макса обдало краской от нахлынувших чувств. Никогда она с ним так себя не вела. До него дошёл весь масштаб обиды сестры.

– Лера, да почему ты так ведёшь себя?

Девочка словно ждала этого вопроса. Она положила ручку рядом с тетрадью и повернулась к Максиму. Её глаза пылали гневом сквозь слезы, тёкшие против её клятвы самой себе держаться.

– Да потому что ты бросил меня одну здесь! Я тебе надоела, да? Тогда зачем пришёл? Уходи туда, откуда заявился!

– Глупая, я хотел взять тебя с собой! Но я не имею на это право, потому что только дядя является твоим опекуном. Мне никто не разрешит оставить тебя у себя.

– Не верю! – девочка закричала, после чего она отшвырнула со стола отвергнутый подарок брата.

Максим бросился успокаивать. Она сопротивлялась братским объятиями, стуча по его бокам кулачками. Тот продолжил оправдываться, в то же время умом понимая, что Лере не станет от них легче.

– Если хочешь, я договорюсь с дядей. Я буду забирать тебя на выходные, а дальше поглядим. Но насовсем, увы, никак.

Девочка ничего не ответила, но она перестала отпираться. Когда Макс освободил её, она села на краешек своей кровати, будучи уже немного успокоившейся. Если она и молчала, то в словах и так не было надобности. Она в глубине души радовалась хоть такому варианту. Хотя бы на выходных можно не видеть этих заносчивых дурочек.

Опекун не стал возражать, так как видел, что племянница совершенно ничему не радовалась и превратилась в тень самое себя.

Так продолжалось пять лет. Макс много работал, особенно после получения уже не столь важного образования. Итогом многолетних лишений стала покупка собственного жилья.

Сколько всего пришлось пережить Максу и сестре, дабы выбить у опекунского совета разрешения на то, чтобы теперь уже девушка могла жить с братом под одной крышей. Те, кто выносил судьбоносное решение если бы и хотели им отказать в положительном решении, вряд ли могли найти к чему придраться. Ни одного привода в полицию, неустанное трудолюбие, стабильный доход, рекомендации от дяди и его жены, которой не терпелось избавиться от лишнего рта.

И вот теперь едва получив желанное семейное воссоединение, Максим чуть не разрушил многолетние усилия.

Когда Лера заглянула в гостиную, она застала брата спящим в сидячем положении. Накрыв его принесённым одеялом, она выключила свет. За окном изредка пробивалась сквозь чёрные облака полная луна.

Глава 4

– Макс, просыпайся, сейчас же! – донеслось сквозь густую пелену сна испуганный голос Леры. Кое-как проснувшись, озадаченный её вмешательством, он протёр глаза. За окном стояла полная темнота, и в гостиной, где он задремал, свет исходил только от настенной лампы из коридора. Поскольку сестра стояла спиной к коридору, то её лицо едва ли можно было разглядеть, но Максиму оказалось достаточно и голоса, чтобы встревожиться и скинуть с себя остатки сна.

– Лера, зачем ты меня разбудила? Который час?

– Разве ты спал? Мне показалось, что ты умер!

Максим снова протёр глаза и включил телефон, лежавший в кармане его брюк. Ярким экраном он осветил стоящую над ним Леру. Бледное лицо и гримаса страдания свидетельствовали в пользу того, что она не разыгрывала глупый дешёвый спектакль. Ей вообще не свойственно заниматься всякими шалостями. И тем не менее, он не был уверен в том, что услышал. Умер?

– Что ты хочешь этим сказать?

Лера сбивчиво поведала ему обо всём, что могло привести ее к такому ужасному выводу. Ее голос то и дело срывался, но суть всё же была уловлена. Девушка шла на кухню за стаканом воды. По пути к ней пришла идея, проверить как там брат. При смутном свете она заметила что-то странное. Оказывается, Максим лежал с открытыми глазами и не шевелился. На сильные толчки и громкий голос он не реагировал. Лере показалось, что брат таки умер, и тому было имелось веское основание так думать: вдобавок он не дышал. Так продолжалось то ли минуту, то ли дольше, но достаточно чтобы решить, что прошла целая вечность.

– Я было подумала, что всё… нет у меня брата! Мало мне было нескольких тревожных недель!