Кровавая судьба (ЛП)

В конце концов все мужчины, которые хотели заработать почетное звание Мастера, должны были проучиться четыре столетия в Румынском Университете, где они в итоге становились экспертами в одной из Четырех Дисциплин: Воин, Целитель, Маг или Судья. И даже тогда Мастер должен был прожить тысячу лет, прежде чем заслужить звание Древнего.

Юнцы повиновались Мастерам, Мастера повиновались Древним, и все они повиновались своему Суверену. В случае Натаниэля и Маркуса, где оба брата добились равного статуса Древних Мастеров Воинов, младший брат подчинялся старшему. Маркус был на пятьсот лет старше и мудрее, и его указ не подлежал обсуждению.

Зная, что решение является окончательным, Натаниэль подавил свою ярость и почтительно склонил голову в знак уважения и послушания. Жест, который он был должен Маркусу, несмотря на несогласие с его решением.

Маркус поклонился в ответ.

– Всего хорошего, брат мой.

– Всего хорошего, Маркус.

Проекция исчезла, и Натаниэль помедлил, чтобы взять себя в руки, прежде чем повернуться к Джослин, которая теперь сидела на диване, поджав под себя ноги, глядя на него одновременно с трепетом и опаской на лице.

– Ты не должна бояться меня, – сказал он. – Ты моя судьба, Джослин, и я буду сражаться ради твоей безопасности, как должен был сражаться за Далию. И стражей не нужно бояться. Они с радостью отдадут свои жизни за тебя, и не войдут в мой дом, если только тебе не понадобится их помощь. Ты будешь в безопасности, пока я не вернусь.

* * * *

У Джослин была тысяча вопросов. Что будет с ней, если Натаниэль не вернется? Эмоции, вызванные им, были странными и смешанными. С одной стороны, страх перед будущим, которое он приготовил, такой страх, какой она еще не испытывала в своей жизни. Но с другой... он заставлял ее чувствовать себя защищенной... важной... словно между ними и правда существовала какая-то скрытая связь, которую он ценил больше жизни. Которую невозможно было отрицать.

На мгновение она захотела попросить его остаться, потому что боялась за его него и того, что могло произойти, если он ослушается своего брата и все-таки отправится на поиски, но знала, что это бесполезно. И еще понимала, что беспокоиться об этом – совершенное безумие.

Как будто прочитав ее мысли, Натаниэль подошел к дивану и присел перед ней. Он погладил ее по щеке.

– Мне очень жаль, ангел, – его голос был чистым волшебством. – Знаю, что ты видела слишком многое этой ночью. Я вернусь до рассвета.

Склонившись над ее ухом, он добавил:

– Но, Джослин, услышь меня. До тех пор, пока ты делаешь все, как я говорю, тебе не причинят вреда; однако, если решишь сбежать, у тебя появится гораздо больше поводов бояться, чем сейчас со мной, – подчеркнул он, низко зарычав. – Повинуйся мне, тигриные глазки. Не пытайся оставить меня.

Джослин почувствовала внезапную вспышку гнева.

– Повиноваться тебе? – она выплюнула слова прежде, чем смогла себя остановить. – Я даже не знаю тебя! – Джослин никогда в своей жизни никому не подчинялась.

Натаниэль поднялся и отступил назад, явно выглядя недовольным.

Джослин встала и посмотрела прямо на него.

– Если бы я собиралась попробовать сбежать, Натаниэль, ты думаешь, я бы сделала это вот так просто? Без плана? Думаешь, я настолько глупа, чтобы попытаться сбежать от стражей? – ее голос был настойчив. – Я не имею ни малейшего понятия, кто эти люди... мужчины... но, если они хоть чем-то похожи на тебя или твоего брата, у меня все равно не было бы и шанса, – она не упомянула, что больше боялась того, что было там снаружи, чем того, что было здесь. – Нет, Натаниэль. Я не попытаюсь сбежать от тебя... сегодня, – она скрестила руки на груди и добавила, вызывающе. – Но это будет не из-за моего тебе повиновения.

Натаниэль посмотрел на нее задумчиво, но ничего не сказал. Он потер подбородок рукой, а затем шагнул к ней.

Джослин отступила назад.

– Джослин, – сказал он хриплым голосом, – поверь мне, когда я говорю, что не думаю, что ты глупа. Ты видела монстра в той пещере. Видела, на что он способен. В данном конкретном вопросе я думаю только о твоей безопасности.

Джослин нахмурилась и медленно отвела взгляд.

– Я, э-э... я знаю, что ты пытаешься защитить меня... просто... я не люблю, когда мне говорят, что делать.

Натаниэль посмотрел ей прямо в глаза.

– Ты научишься со временем, Джослин. Послушание – не всегда слабость.

Джослин наблюдала, как его глаза вспыхнули глубоким красным цветом, и челюсть сжалась. Еще раз он пытался подавить свой гнев на ситуацию... ради нее. И еще раз она увидела, как много в нем оставалось страдания.

По правде говоря, не взирая на страх перед ним... на то, что она знала, что ее опасения оправданы... и на ненависть к словам, которые он говорил, какая-то часть нее хотела утешить его. Он нес невероятно тяжелое бремя.

Недолго думая, она шагнула вперед и осторожно взяла его за руку.

– Ты ранен, Натаниэль, – прошептала она. – Дай мне посмотреть на твою руку прежде, чем ты уйдешь.

* * * *

Натаниэль стоял в оцепенении. Неспособный говорить или двигаться. Боясь сказать или сделать то, что может оттолкнуть Джослин.