Кровавая свадьба

А Рита добралась до остановки. Общественный транспорт перестает ходить часов в девять вечера, так, один автобус или троллейбус катит по маршруту, и все. Поэтому главные улицы города в летнее время становятся пешеходными, по ним гуляет молодежь, целуется на виду, а, что отрадно, пуритане в это время сидят у телевизоров, не посылают в след парочкам плевки. Рита села на скамью у автобусной остановки отдышаться. Теперь домой к маме, мамочке. Дома поплачет, все-все расскажет, мать успокоит. Да, она всегда на стороне Риты… Но как добраться? Сумочку забыла у Германа! А там деньги. Совсем без мозгов. По закону подлости ни одного знакомого не видно, у кого можно перехватить денег. Ко всем неприятностям, слетела набойка с каблука, за полтора часа ходьбы по паршивым тротуарам, не ремонтировавшимся со времен царя-батюшки, туфля превратится в лапоть. И босиком не пойдешь, наш уважаемый народ обожает сморкаться и плевать на тротуары, наступить на чьи-то сопли — бррр! При всем при том Риту окрыляло чувство свободы. Вырвалась из мрачной, тяготившей атмосферы, сбежала от Германа благодаря…

— Какая же я дрянь! — укорила себя Рита, шагая по направлению к дому. — Воспользовалась гибелью Егора. Смерть мальчика освободила меня. Я бросила Германа, удрала, чтобы не видеть его мучений. Выходит, я тоже забочусь о себе. А почему, собственно, я должна кидать свою бесценную жизнь к его ногам? Он того не стоит. Уже руки распускает!.. А вдруг с ним что-нибудь случится по моей вине?..

— Рита! — кто-то окликнул ее совсем рядом.

Подстроившись под ее шаг, по проезжей части медленно плыла машина, а из окна торчали голова и локоть Андрея. Не дожидаясь приглашения, Рита поспешила сесть к нему:

— Мне тебя Бог послал.

— Ты только сейчас догадалась об этом? — рассмеялся он.

— У тебя есть аптечка? Дай. И включи в салоне свет.

— Кто тебя так покалечил? — присвистнул Андрей, когда она сдвинула юбку.

— Упала.

Ранка оказалась приличная и в грязи.

— Подожди, у меня есть минеральная вода, давай промоем, — предложил он.

Андрей смочил носовой платок и аккуратно прикладывал его к ранке. Потом Рита обработала кожу вокруг йодом, залепила пластырем и с наслаждением, какого давно не чувствовала, откинулась на спинку сиденья. Пришел покой, словно тело каждой клеточкой разом сказало: фу-ух!

— Почему ты одна в такое время и с залитой кровью конечностью? — поинтересовался Андрей, заводя мотор. — Идешь, бормочешь что-то под нос, я за тобой минут пять наблюдал.

— Андрюша, отвези меня, пожалуйста, домой.

— Уточним: ко мне домой?

— Ко мне! — встрепенулась Рита, но, увидев хитроватое выражение лица Андрея, поуютнее устроилась на сиденье. — Никогда не поймешь, когда ты шутишь.

— Моя мать тоже так считает, а я серьезен всегда. Значит, ты хочешь домой? Так, брела одна ночью, можно сказать, раненая… Поссорилась с Германом?

— Вроде того.

— Я очень рад.

Он вел машину на минимальной скорости, автомобиль мягко перекатывался на ухабах, баюкал. Рита подумала, что сейчас с Андреем ей легко, не надо притворяться… Выходит, с Германом притворялась? Вполне может быть. Приходилось многое скрывать, играть чужую роль волевой женщины, которой незнакомы ревность, страх потерять Германа, презрение к нему, — такое тоже было. А это и есть притворство.

— Рита… — вывел ее из задумчивости Андрей, произнеся ее имя по-особенному, точно собирался сказать нечто очень важное.

— Не говори ничего, Андрюша, — поспешила остановить его Рита и, заметив вопросительно поднятые брови, добавила: — Ты сейчас будешь прямо спрашивать, а я начну изворачиваться, не давать конкретных ответов. Извини, на серьезные беседы у меня аллергия.

— Конкретный ответ ты уже мне дала. Напомнить?

— Я помню, — улыбнулась она. Его настырность начинала Рите нравиться.

— Так вот, я намерен не спрашивать, а требовать. Когда ты выйдешь за меня замуж?

— Требовать… — задумчиво произнесла Рита. — Вот-вот, Герман и ты всегда чего-то требуете. Вас обоих к черту следует послать.

— Германа и пошли, меня-то за что? Что я тебе сделал плохого?

— Действительно. Ничего.

— Тогда объясни.

Он остановил машину, развернулся к ней корпусом. В темном салоне почти не было видно его лица, однако по колебанию воздуха, по биотокам Рита определила, что он слегка раздражен:

— Вы с Германом далеко зашли. Сколько бы ни старались склеить горшок, усилия будут напрасны. Это хоть ты понимаешь?

— Еще как.

— Отлично. Что же тебя во мне не устраивает? Я предлагаю надежную руку…

— Понимаешь, Андрюша, ты слишком красив, а красивые мужчины никогда не бывают надежными. Как Герман.

— Где ты слышала эту чушь? — Он поехал дальше. — Столкнувшись с подонком…

— Герман не подонок, он просто такой, как есть.