Кровавая Ведьма (СИ)

— Ясно, — хрипло рассмеялся за моей спиной Волк. — Родина, от которой он сбежал, возвращается каждый раз, чтобы его уничтожить. Кровавой ведьме мстительности и чувства юмора было не занимать.

— Напоминаю, что сейчас единственная кровавая ведьма — это я, — едва обернувшись, напомнила я ему, невесть на что обидевшись. — И я тоже весьма мстительна!

На что Волк ответил лишь многозначительным взглядом. А после сделал шаг вперед, снова пристраивая свои тяжелые ладони на моих плечах, чуть сжимая и успокаивая:

— Успокойся, родная. Я не хотел обидеть ни тебя, ни твою бабушку. Мы зря думали плохо об Амелиссе. Она была в своем праве.

— Она должна была его убить, — глухо произнесла Купава Ратиборовна и, кажется, ненависть, которую она питала всё это время, только сейчас начала проскальзывать через ее голос наружу. — Но не стала. Не знаю, любила ли его так сильно, что не смогла. Или оставила шанс, чтобы можно было всё исправить. Но, похоже, ты стала этим шансом, Доминика.

— Велика честь, — не сумев сдержаться, огрызнулась я.

— Согласна, — неожиданно поддержала меня Ядвига. — Это же бесчестно сваливать такое на ребенка! Ты помнишь, какой она попала к нам? Да она едва живая была! А что случись, останься тогда она одна?

— Ты б не выжила тоже, Ядвига.

Я почувствовала, как у меня дернулась щека и веко, а вдоль позвоночника прошлась липкая дрожь.

Да, я понимала, о чем говорит Верховная — об этом я догадалась и раньше. Но подозревать всяко проще, чем услышать лично!

— Не поняла, — медленно протянула Яга, отчаянно хмурясь. — Ба, о чем ты?

Совсем посерев лицом, ведьма растеряла за миг еще несколько лет своей жизни и безжизненным голосом произнесла:

— Цена… Такова цена нарушенной клятвы, Ягуся. Когда моя дочь — твоя мать, умерла в родах, а отец зачах следом за ней, я была разбита. Но такое случается даже у сильных ведьм, увы. Всё, что мне оставалось делать, это воспитывать внучку, как свою собственную дочурку. Она прожила долгую и счастливую жизнь, родила тебя, а после…

— Они с отцом погибли на корабле во время шторма, переплывая Хорсов залив, — хмуро подтвердила Ядвига. — Но какое дело всей этой вашей истории до них?

— В тот же год оборотень и его свита волколаков убили моих родителей, — не глядя на подругу, тихо добавила я.

Тогда, много лет назад, когда я только узнала о судьбе Яги, подобное казалось лишь совпадением. Трагическая случайность, которая сблизила нас с ней еще больше.

Но реальность бытия снова оказалась непомерно жестокой.

— Ваши судьбы связаны, — едва слышно обронила убитая горем Верховная ведьма, от силы и стати которой сейчас не осталось и следа. — Я поняла это, когда кровавая магия Амелиссы принесла ее единственную правнучку в мой дом. Ты тогда сильно хворала, помнишь? И лишь рядом с Никой пошла на поправку. И тогда я поняла, что вот она — цена за мое предательство. Ты и она.

— Так ты, — на подругу было страшно смотреть. Из-за стола она поднималась медленно, сверкая зелеными глазами. От напряжения и гнева у нее тряслись не только руки, а она сама вся. — Ты Никаську спасла не потому, что сердобольная такая… А лишь потому, что обо мне пеклась?

— Ядвига, послушай…

Но Яга слушать не хотела. Лишь покачала головой, глядя на единственную родственницу с таким разочарованием, что даже у меня сердце рвалось на части:

— Какая же ты ведьма после этого?!

И, больше не говоря ни слова, резко обернулась, да вышла на улицу.

— Ядвига! — попробовала кинуться ей вдогонку Верховная, но была остановлена понимающим Драконом, которые осторожно, но непреклонно придержал ее за руку, не давая пройти:

— Не нужно, Купава. Сейчас она вас слушать не станет. Дайте ей время всё осмыслить. Думаю, она вас поймет и простит.

— Я так виновата перед ней, — застонав, женщина без сил опустилась обратно на табурет, пряча лицо в ладонях. — И перед тобой тоже, Доминика. Сможешь ли ты меня когда-нибудь меня простить?

А у меня перед глазами встала картинка: как приехали в мою деревеньку Воплещенные маги, как стали просить о встречи с бабушкой. Как умоляла я ее прогнать их, и как она, какая бы не плохая была по здоровью — ведь не разговаривала уже тогда, да почти ничего не видела — как приказала их принять.

Видать, знала она, чуяла, что так будет. И сама указала мне на эту тропу. Значит…

— Бабушка вас простила, — устремляя взгляд в распахнутое окно, за которым уже приближался закат, медленно проговорила я. — И дала шанс всё исправить. Я исправлю. А прощение лучше не у меня вымаливайте, а у Ядвиги. Она вам родня.

— И ты мне не чужая! — тут же горячо запротестовала ведьма.

Но я уже никому не верила. И промолчала только, открывая висевшую до всей поры сумку. С этим балаганом, кажись, пришла пора заканчивать.

— Что ты делаешь? — внимательно за мной наблюдая, первым не выдержал Волк.