Кровавая Ведьма (СИ)

— А вот это вряд ли, — усмехнувшись, маг в два шага оказался у кровати и осторожно, даже бережно сгрузил мое мелкое тельце на пуховую перину. Еще и одеяло сверху накинул! — В ближайшее время возвращаться в твою деревню я не собирался.

— А в дальнейшее? — невесть как углядев в его словах двойной смысл, высунула я из-под одеяла свой любопытный нос.

— Поживем — увидим, — склонившись надо мной, опираясь только на руки, и оказавшись очень близко, произнес он с той самой, привычной ухмылкой.

И придавать значение его словам я не стала. Только руку протянула, дотронувшись до морщинок у него на лбу, невольно хмурясь:

— Когда ты спал в последний раз?

Волк не ответил, невнятно повернув головой. Конечно, когда ж он свои слабости признавал? Из все пятерки самый упрямый, другого такого упрямца во всем Ансгаре не сыщешь! И что с ним таким делать прикажете?

Пришлось как всегда на хитрость идти. Правда, чтобы его с места сдвинуть, пришлось постараться. За руку ухватила, да потянула, поворачиваясь, локтем на сгиб его локтя нажимая. И нагло на его плечо улеглась, одеяло к груди подтягивая. И магу ничего не оставалось, как за моей спиной лечь, мне в макушку усмехаясь:

— Упорная, да?

Я только фыркнула, невольно прижимаясь к крепкому, теплому мужскому телу, надежнее которого, казалось, нет никого на всём на белом свете:

— Нет. Мне просто спать захотелось. А ты всего лишь немного теплее одеяла.

— Почту за честь.

— Всё, — укоризненно цыкнула на него через плечо. — Спи давай. Я устала.

В ответ раздался тихий, чуть хриплый смешок, и на мою талию, наконец, легла тяжелая мужская рука.

Глава 19 Опять в путь дорогу

А на следующее утро разразился скандал.

Кричала, естественно, Лили, и, естественно, на нас обоих. А еще громко, возмущенно, не жалея оборотов — это вообще само собой.

Вот угораздило же ей явиться на рассвете, чтобы завтрак и лекарства принести. Как будто об этом просили! И ладно бы только она пришла — так на ее крики все остальные сбежались!

И пришлось мне, тихонько вздыхая, слушать, как эта поганка меня на все лады распекает, пока все остальные пытаются спрятать понимающие улыбки.

Бессовестно и бессловесно ржал даже Белый Ирбис!

Одному Волку, казалось, было плевать на всё. Закинув руки за голову, он только лениво рассматривал потолок балкончика, пока я тихо от гнева стонала в подушку.

И нет, стыдно мне не было — у ведьм вообще, стыд и совесть товар не ходовой. А у меня, единственной наследницы Кровавой Ведьмы, так вообще, казалось, он отсутствовал, как данность!

А тут, нет-нет, да кончики ушей едва припекало.

— Ну, всё, — не выдержав новый виток ее словесных изысканий, я резко села, откидывая одеяло. Еще и ладонями по коленкам возмущенно шлепнула. — Хватит на сегодня потрясений! От твоих криков молоко уже свернулось.

— Еще скажи, что персики завяли, — задохнулась от возмущения куколка, тыча пальцем в сторону столика, на котором пара фруктов всего и осталась. И я даже толком не помнила, когда я их съесть успела. — И с деревьев осыпались!

— Ну, может и не осыпались, — качнувшись с пятки на носок и обратно, заложив руки за спину, негромко хихикнул Ворон. — Но сами деревья точно вот-вот согнет.

— Ах, ты ж! — вспыхнув от возмущения, фея прихватила персик и швырнула его в самого молодых из магов. От которого он, естественно, изящно увернулся, посмеиваясь. — А ну, стой, где стоишь!

— Попади орешком в канарейку на лету, — перегнувшись через Волка, я сцапала с тарелки последний фрукт, пока и его куда-нибудь не кинули. — На нас горланит, почем зря, а сама еду разбазаривает. Есть совесть, не?

— У кого именно? — иронично заметил Волк, которого происходящее вокруг не слишком-то волновало. Он только меня придержал, чтобы с кровати вниз головой не кувыркнулась. — У амарантовой феи или кифорской куклы?

— А это не одно и то же? — заинтересовался Ирбис, как всегда подпирающий облюбованный столбик. Хорошо хоть на перила не залез, с него станется — кот же. Как есть кот!

— Технически да. Но подобное переселение душ даром не проходит.

— Это ты что хочешь сказать, черноглазый, — взметнув кудрями, резко обернулась к нему Лили, кажется, забыв о том, что только что собиралась отходить Ворона чистым, вышитым рушником. — Что со мной что-то не так?

— Хочу? — иронично вскинул бровь Волк. — Я напрямую говорю об этом.

Тихонько застонав, я уронила лицо в ладони.

Вот как всегда! Чего они так друг друга так невзлюбили? Ладно, Лили я еще понять могу, она хоть всей моей истории не знает, но о многом догадывается. Но магу-то она, чем и когда насолить успела, чего он вечно в бутылку лезет?

— Бессмертный, что ли? — выглянув у злобно пыхтящей куколки из-за плеча, незаметно придерживая ту за поясок платья, искренне полюбопытствовал Ворон.

— А когда он кого боялся? — тем же тоном откликнулся Ирбис.

Я застонала снова. Они-то чего масло в огонь подливают?

— Ну, знаешь, что, — нервно сжимая несчастный рушник, явно мечтая кого-нибудь им огреть поперек спины, вспыхнула куколка до самых корней волос. — Ну, я тебе сейчас!