Кровавая жатва

Пока Дина возилась с зажиганием, Макс сказал ей:

– Не в первый раз ты меня продаешь. Это был последний.

Она тронула машину с места, обернулась и пропела ему через плечо:

– Пошел ты к черту, любовь моя!

До города мы добрались быстро.

– Буш умер? – спросила она, сворачивая на Бродвей.

– Конечно. Когда его перевернули, острие ножа торчало спереди.

– Мог бы сообразить, что с ними шутки плохи. Зайдем куда-нибудь поесть. Мне отломилось сегодня почти одиннадцать сотен, так что мой дружок может дуться, пока не лопнет. А вам сколько перепало?

– Я не ставил. Значит, вашему Максу это не понравилось?

– Не ставил?! – воскликнула она. – Ну не осел ли! Где это слыхано, чтобы человек не ставил, когда он такое знает?

– Я не был до конца уверен. Значит, Максу не понравился такой оборот дел?

– Нетрудно догадаться. Он много просадил. А теперь еще злится, что у меня хватило ума вовремя переметнуться и взять свое. – Она яростно затормозила у китайского ресторана. – Да пошел он к черту, дешевка плюгавая!

Глаза у нее блестели – от влаги. Вылезая из машины, она промокнула их платком.

– Господи, есть-то как хочется, – сказала Дина, таща меня за собой. – Закажете мне свинины с лапшой, целую тонну?

С тонной она бы не справилась, но умяла полную тарелку и еще половину моей порции. Потом мы сели в машину и поехали к ней домой.

Дэн Ролф был в столовой. Перед ним на столе стоял стакан и коричневая бутылка без наклейки. Он сидел прямо, уставившись на бутылку. В комнате пахло настойкой опия.

Дина Бранд сбросила шубу, которая соскользнула со стула на пол, и, щелкнув пальцами перед лицом чахоточного, нетерпеливо осведомилась:

– Деньги получил?

Не отрывая глаз от бутылки, он вынул из внутреннего кармана пиджака пачку банкнот и бросил на стол. Девушка схватила ее, дважды пересчитала, причмокнула и запихнула деньги в сумку.

Она пошла на кухню и стала колоть лед. Я сел и закурил. Ролф глядел на бутылку. У нас с ним никогда не находилось, о чем поговорить. Наконец Дина принесла джин, лимонный сок, сельтерскую и лед.

Мы выпили, и она сказала Ролфу:

– Макс злой как черт. Узнал, что ты побежал в последнюю минуту ставить на Буша, и думает, обезьяна, что я его надула. Я-то здесь при чем? Сделала то, что сделал бы любой нормальный человек, – взяла свое. Я чиста, как младенец, правда? – спросила она меня.

– Правда.

– Еще бы. Макс просто боится, что те, другие, подумают, будто мы с ним были заодно. Будто Дэн ставил и его деньги вместе с моими. Ну это проблемы Макса. Может хоть утопиться, паршивец плюгавый. Еще капельку, хорошо пошла.

Она налила по новой себе и мне. Ролф не дотронулся и до первой порции. Он сказал, по-прежнему глядя на коричневую бутылку:

– Вряд ли можно было рассчитывать, что его это сильно обрадует.

Девушка насупилась:

– Как хочу, так и рассчитываю. А он не имеет права так со мной разговаривать. Он меня не купил. Я ему докажу.

Она осушила стакан, со стуком поставила его на стол и повернулась в мою сторону.

– Это правда, что Илайхью Уилсон дал вам десять тысяч долларов на очистку города?

– Угу.

Ее воспаленные глаза жадно блеснули.

– А если я вам помогу, перепадет мне что-нибудь из этих...

– Так нельзя, Дина. – Ролф говорил с трудом, но ласково и настойчиво, как с ребенком. – Это была бы крайняя подлость.

Девушка медленно обратила к Дэну лицо. На нем появилось такое же выражение, как при разговоре с Талером.

– Нет, можно, – сказала она. – Значит, я подлая, да?

Он не ответил, не поднял глаз от бутылки. Лицо у нее стало красным, грубым, жестоким, а голос, напротив, мягким, воркующим:

– Как жаль, что такой чистый джентльмен, пусть и слегка чахоточный, связался с такой низкой тварью, как я.

– Это можно исправить, – медленно сказал Ролф, вставая. Он был налит опием до краев.

Дина Бранд вскочила и обежала вокруг стола. Дэн Ролф смотрел на нее пустыми одурманенными глазами. Она вплотную приблизила к нему лицо и спросила:

– Значит, теперь я для тебя слишком подлая, да?

Он сказал, не повышая голоса:

– Я сказал, что предавать друзей подло, так оно и есть.

Она поймала его за тонкое запястье и стала выкручивать, пока Дэн не очутился на коленях. Другой рукой она принялась с размаху бить его по впалым щекам. Голова его моталась из стороны в сторону. Свободной рукой он мог защитить лицо, но не стал этого делать.

Дина отпустила запястье, повернулась к Ролфу спиной и потянулась за джином с сельтерской. Она улыбалась. Эта улыбка мне не нравилась.

Ролф, моргая, поднялся с колен. Запястье у него покраснело, лицо распухло. Он потверже встал на ноги и посмотрел на меня тусклыми глазами.

Все с тем же выражением лица и пустых глаз он сунул руку под пиджак, достал черный автоматический пистолет и выстрелил в меня.

Но он слишком трясся – ему недоставало ни скорости, ни точности. Я успел швырнуть в него стакан и попал в плечо. Пуля ушла куда-то вверх.

Я прыгнул на Ролфа, пока он не успел выстрелить вновь, и сумел выбить пистолет. Вторая пуля ушла в пол.

Я дал ему в челюсть. Дэн свалился ничком и остался лежать.

Я обернулся.