Кровавая жертва Молоху

– А Лундбум оказался хитер. По-хорошему он должен был сделать заявку от имени государства, но он тут же продал право на разработку месторождения владельцу другой фирмы, который передал его вновь зарегистрированной компании. Оказалось чертовски сложно призвать к ответственности Лундбума и доказать, что он, работая на государство, должен был передать права на разработку государству. Так что корона и вновь созданная компания подписали контракт. И Лундбум был назначен директором еще и этой новой компании с доходом в пять тысяч годовых. В те времена это были немалые деньги. А почему тебя все это интересует?

– Личный интерес. Понимаешь ли, ухватываешься иногда за какую-нибудь случайную ниточку.

Юхан Венетпало пристально взглянул на нее.

– Это из-за нее, Сольвейг Ууситало из Курраваары? Она ведь была его внучка.

– Суль-Бритт. Ну да, в каком-то смысле. Это расследование веду не я, но невольно начинаешь интересоваться ее историей.

Юхан Венетпало засмеялся.

– Так меня не подозревают в убийстве?

– Нет.

– Ясное дело, семьи здесь, на севере, могут ненавидеть друг друга в течение многих поколений. Если бы остались какие-нибудь деньги, наверняка кто-нибудь пошел бы и на убийство. Если бы Суль-Бритт унаследовала миллионы. Но Лундбум умер в нищете. И Франс Ууситало был незаконнорожденным, как это тогда называлось.

– Знаю.

– Да уж, какой смысл ненавидеть и проклинать кого-то. На этом не разбогатеешь.

– Ты написал об этом письмо в газету.

– А, ты помнишь. Видишь ли, после всего этого… – он жестом указал на свои ноги, – …я стал слишком много закладывать за воротник. Жена меня бросила, и я был слегка обижен на весь мир. Но можно из всего сделать выводы, не так ли? «Не одно, так другое», – сказала девушка, у которой пошла кровь носом. Может быть, прадедушка правильно поступил, когда решил промолчать, тихонько получать подачки и не раздувать это дело. Послушай, как ты думаешь, будет ли у нас в этом году зима? Или так и будет вся эта стокгольмская слякоть? Это глобальное потепление – ужасная штука.

Ребекка улыбнулась человеку, сидящему в инвалидном кресле.

«Прекрасный кандидат на звание убийцы, не правда ли?» – подумала она.

«Идите по следу денег», – подумала она чуть позднее, когда уже сидела в машине и заводила мотор.

Однако денег как таковых не было.

Она позвонила Соне, сидевшей на коммутаторе в полицейском управлении.

– Скажи, пожалуйста, Франс Ууситало не оставил после себя никакого наследства?

Соня попросила ее подождать, не вешая трубку, и вскоре сообщила, что денег не было. Едва хватило на похороны.

– И еще знаешь что… – начала было Соня, но Ребекка уже обронила «спасибо» и положила трубку.

Мартинссон постучала пальцами по рулю и посмотрела на часы. Всего лишь без пяти девять.

– Ну, далеко не все попадает в опись имущества, – сказала она Щену. – Боюсь, придется съездить в Лайнио еще раз.

Свен-Эрик Стольнакке сказал на работе, что он болен. Ссылался на простуду, но все понимали, что его преследует Йокке Хэггрут с разбитым черепом под мышкой.

Кристер Эриксон приехал к нему домой и позвонил в дверь. Свен-Эрик открыл ему. Две кошки высунули головы, оценили мокрую погоду и решили, что лучше будет возвратиться на диван. Хозяин дома был побрит, причесан и одет.

«Отлично», – подумал Кристер.

В доме было чисто и уютно. Цветущие растения в горшках и фотографии внуков в рамках.

Кристер отметил, что такое бывает только в доме, где есть женщина. У одиноких мужчин, к которым он сам относился, чаще всего можно найти лишь фикусы, наполовину потерявшие листья, да парочку кактусов в сухой, как пустыня, земле.

Кристер рассказал о мальчике и как его обижают в школе старшие дети.

– Отведя Маркуса, я поговорил и с директором, и с социальным педагогом. И они сказали мне, что – да, что-то такое было, но они «тут же приняли меры» и «побеседовали со всеми участниками».

– Легко догадаться, что эффект был нулевой, – пробормотал Свен-Эрик, мрачно воспоминая чувство бессилия, когда его собственной дочери Лене в школе объявили бойкот. Она посерела, худела на глазах. Все время жаловалась на боль в животе, не хотела идти в школу. Теперь она уже давно выросла, но этот период, прежде чем она перешла в конце концов в другую школу, тяжело дался им всем.

– Я хочу побеседовать с родителями главного задиры, – пояснил Кристер. – Во всяком случае, я должен это сделать ради Маркуса. Это такие люди, которые будут защищать своего маленького хулигана до конца, что бы он ни натворил. И пугать народ. Хочу положить этому конец. И мне хотелось бы, чтобы ты поехал со мной.

– Зачем?

– В такой ситуации лучше быть вдвоем. И потом, ты будешь свидетелем, что я им нисколько не угрожал.

Свен-Эрик криво улыбнулся.

– Вот, оказывается, что, – сказал он. – Лучше мне поехать с тобой, чтобы ты никого случайно не прибил.

– Да, будь так добр, окажи мне такую услугу.

– Ты сказал, что их зовут Ниеми? – произнес Свен-Эрик. – Может быть, узнать, что о них люди говорят, прежде чем мы туда отправимся?

– Так и знал, что от тебя будет большая польза, – улыбнулся Кристер.