«Кроваво-Красная» Армия. По чьей вине?

«непримиримым борцом партии с троцкизмом, правой оппозицией и другими антипартийными течениями и группировками, преданнейшим учеником и помощником товарища Сталина в борьбе за сплочение партийных рядов, за укрепление ленинско–сталинского единства партии»;

каждый имел заслуги в организации геноцида и возвращении крестьянства в крепостное состояние, каждый, не дрогнув лицом, мог поглощать положенные по должности деликатесы под крики умирающих от голода прямо за окнами спецстоловой.

Орджоникидзе писал Кирову:

«…кадры, прошедшие через ситуацию 1932―1933 годов и выдержавшие ее, закалились как сталь. Я думаю, что с ними можно будет построить Государство, которого история еще не знала».

Никто не пытался баловаться теоретическими умствованиями ― не по Сеньке шапка (настолько отвыкли, что в течение сорока лет после смерти Сталина так ничего нового в «научном коммунизме» и не придумали, кроме с треском лопнувшего в 1991 году «развитого социализма»; хрущевская программа за 10 лет догнать и перегнать Америку была озвучена Сталиным в 1939 году). На заседаниях Политбюро они могли обсуждать вопросы, спорить и ругаться между собой, но последним всегда выступал генсек. Он подводил черту, за которой разговоры заканчивались.

Троцкий писал:

«Он направлял свое внимание на людей примитивного склада, низкой культуры, сильной воли и слабого интеллекта… Чтобы справиться с людьми, превосходившими его, он подбирал аппарат из людей, которые подчинялись ему».

Весь сталинский «генералитет» Лев называл «царством наглых посредственностей». Все ошибки, промахи, просчеты закономерно проистекали от воинствующего невежества, некомпетентности, жестокости, отсутствия опыта, неумения мыслить на уровне крупных руководителей и стремления любой ценой выполнить указания Вождя.

Один сокол Ленин, другой сокол Сталин,
А кругом летали соколята стаей…

Энергия, решительность, сильная воля, широко практикуемые методы запугивания и принуждения позволяли им руководить любым порученным делом. По сталинской методике они отстраивали руководимые ими структуры, подбирали и расставляли кадры, готовили страну к войне.

Как раз в январе 1934 года товарищ Сталин прозорливо указал:

«Дело явным образом идет к новой войне… Но мы не боимся угроз и готовы ответить ударом на удар поджигателей войны… А те, которые попытаются напасть на нашу страну, ― получат сокрушительный отпор, чтобы впредь неповадно было им совать свое свиное рыло в наш советский огород».

При этом, нет сомнений, зарубежный пролетариат и «многочисленные друзья рабочего класса СССР» не преминут воспользоваться случаем и ударят в тыл «своим угнетателям, которые затеяли войну против отечества рабочего класса всех стран».

Реально «первому в мире социалистическому государству» никто не угрожал. Заключение в 1932 году договоров о ненападении с Финляндией, Эстонией, Латвией и Польшей обезопасило северо–западные границы от возможного их антисоветского союза и позволило заключить 29 ноября того же года советско–французский договор о ненападении. В сентябре 1934 года СССР вступил в Лигу Наций. 2 мая 1932 года Франция подписала с Советским Союзом договор о взаимопомощи, хотя и без военной конвенции.

Но события в Европе и на Дальнем Востоке свидетельствовали о глубоком кризисе Версальской системы международных отношений. В 1931 году японская армия вторглась в Северо–Восточный Китай, в 1932–м оккупировала Маньчжурию.

Германия в начале 1935 года объявила об отказе от воен ных ограничений. 10 марта в Берлине официально объявили о создании ВВС, а 16 марта ― о введении всеобщей воинской повинности. 18 июня было заключено англо–германское соглашение о военно–морских вооружениях. В октябре итальянцы вторглись в Эфиопию. Сильная Германия нужна была британским политикам, чтобы ограничить гегемонию Франции на континенте. Париж заигрывал с Римом. Притом и англичане и французы фашизм рассматривали как противовес большевизму. Все великие державы раскручивали маховик гонки вооружений в преддверии новой схватки за передел мира.