Кроваво-красные бисквиты

– Да. У этого яда, который, кстати, в Сорокопуте изготавливает местная знахарка, есть одно интересное свойство – если доза его будет маленькая, то человек, которого этим ядом опоили, не умирает, а засыпает, но так, что все принимают его за мертвого. Я не знаю, что случилось в Сорокопуте двадцать лет назад, может, при отравлении Глафиры Прудниковой произошла ошибка и ей дали недостаточную дозу, а может, просто яда не хватило, но вот при отравлении городского головы, скорее всего, дозу уменьшили намеренно.

– Но кто, кто же отравил Скворчанского? – Протопопов уже умолял сказать ему имя.

– То, что я вам сейчас сообщу, ваше превосходительство, это настолько невероятно, что невозможно поверить…

– Да не тяните вы уже, всю душу вынули… – жалостливо пробормотал губернатор.

– Так вот, Скворчанский Михаил Федорович жив. И находится, насколько я могу об это судить, в здравии…

– Как? – Протопопов вскочил на ноги. – Что вы такое говорите, вы в своем уме?

– В своем.

– Но как такое возможно? Ведь вчера вы сами в присутствии других лиц обнаружили тело городского головы, и все его опознали. Все!

– Верно, вчера мы обнаружили тело и опознали в нем городского голову, – кивнул фон Шпинне, – я этого не отрицаю.

– Ну как же? Вы только что сказали – Скворчанский жив!

– А я и сейчас это говорю – Скворчанский Михаил Федорович жив.

– Вы издеваетесь надо мной?

– Нисколько.

– Но вы говорите ахинею, такого не может быть, это раздвоение личности! – обнаружил губернатор знание новомодных психологических штучек.

– Нет, это не раздвоение личности. Вы просто не знаете главного.

– И чего же? – Губернатор успокоился и сел на диванчик.

– Того, что городской голова, тело которого мы вчера обнаружили в гробу, и Скворчанский Михаил Федорович – это разные люди!

– Поясните.

– Дело в том, что городской голова – это не Скворчанский, это самозванец, который много лет назад приехал в Татаяр. Просто он имел на руках документы Скворчанского и выдал себя за него.

– И где же все это время находился сам Скворчанский?

– Об этом чуть позже.

– А вы знаете, где он теперь?

– Здесь, сидит вон там, за ширмой. Хотите на него взглянуть?

– Да… хочу, – после некоторого раздумья проговорил губернатор, и было видно, как он подобрался и выпрямил спину.

– Меркурий! – только и сказал Фома Фомич, как ширма сложилась. За ней оказались чиновник особых поручений и сидящий на стуле итальянский кондитер Джотто, от которого, если говорить честно, после многих дней, проведенных в застенках арестного дома, осталась только тень прежнего Джотто. Сидел он смирно, безвольно опустив грязные руки, казался подавленным и безразличным ко всему происходящему. Только лихорадочный блеск глаз указывал на его истинное настроение.

– Это и есть Скворчанский? – удивленно спросил губернатор.

– Вы не поверите, но да – это Скворчанский.

– А кто же тогда городской голова?

– Если вы позволите, то все по порядку и с самого начала, потому что история довольно запутанная.

– Да, конечно! – мотнул головой Протопопов, не сводя глаз с Джотто.

– Как я уже говорил, у Скворчанского Михаила Федоровича в Сорокопуте была невеста, Глафира Прудникова, купеческая дочь, но до того, как Глафира познакомилась с Михаилом Федоровичем, у нее были отношения с другим человеком…

Джотто, до того сидевший истуканом, зашевелился: похоже, слова фон Шпинне его заинтересовали.

Начальник сыскной продолжил:

– И не просто отношения, она была беременной от того человека и родила мальчика, которого затем отправили с глаз долой в деревню и забыли о нем. Куда он делся впоследствии, неизвестно. Ну, не буду темнить, имя того человека мы знаем: это некто поручик Мастюгин, как мы смогли установить, боевой офицер, прибыл в Сорокопут с Кавказа. Картежник. Весь в долгах, как в шелках. И вот этот Мастюгин решил поправить свое финансовое положение за счет Прудниковых, он хотел жениться на Глафире, получить приданое и таким образом рассчитаться с долгами.

А потом, кто знает, и вообще наложить лапу на все деньги Прудниковых. Но в дело вмешивается случай! В Сорокопуте объявляется Скворчанский. Неизвестно как и где, он знакомится с Прудниковой, та влюбляется в него. Да это и понятно, мало того, что он ей нравится, так еще и дворянин, из богатой семьи, единственный наследник, а родители его к тому времени уже умерли.

Значит, они не будут препятствовать женитьбе на купеческой дочке. И если Прудников-старший был категорически против Мастюгина, хоть и офицер, но нищета, из разночинцев, то за Скворчанского он ухватился, как утопающий за соломинку, все обустроили быстро.

И все были согласны, кроме Мастюгина. Эта свадьба его не устраивала, и он решил ее расстроить. Дело в том, что в Сорокопуте на протяжении многих лет орудовала шайка, которую возглавлял местный исправник со своим помощником, а после него новый исправник занял место атамана. Так вот, шайка занималась тем, что похищала людей – и местных, и приезжих – и продавала их в рабство в басурманские края.

– Исправник – атаман банды? Невероятно! Куда катится мир! – воскликнул губернатор.