Кроваво-красный (СИ)

 — Не волнуйся, кроме нас — никого, — несмотря на мягкое выражение лица где-то в глубине алых глаз промелькнуло нечто тревожное, гнетущее и явно давно беспокоящее его, — Не хочешь зайти ненадолго?

 Терис замялась, разрываясь между желанием под любым предлогом убежать в форт и желанием ненадолго задержаться. Там тихо, спокойно, и ей велено только зайти за вещами, но старый вампир был одним из немногих, кому она доверяла и кто не вызывал опасений, как остальные, и с кем она давно хотела поговорить. Форт же с утра пустовал, и что-то подсказывало ей, что Спикер вернется только во второй половине дня, если не к ночи. Перспектива бродить одной по темным коридорам или сидеть в лаборатории, где страшно было к чему-то прикоснуться, ее не привлекала: одиночество порождало все новые страхи и вопросы, ответов на которые у нее не было.

 — Да, конечно, я буду очень рада...

 — Я не задержу тебя надолго, — Винсент Вальтиери направился к своей комнате, — Ты правильно сделала, что ушла вчера, здесь сейчас неспокойно...садись, Терис, не стой... Тебе правда лучше побыть сейчас подальше отсюда.

 Убийца осторожно села на край стула, окинув взглядом комнату, вдруг показавшуюся какой-то нежилой без привычных бокалов и скомканного пледа на старой кушетке.

 — Альга скоро вернется, — произнес вампир, улавливая ход ее мыслей, и сел напротив. Тонкие желтовато-восковые пальцы сцепились в замок, обозначая напряжение, взгляд алых глаз помрачнел, и он вздохнул, — Мне будет тяжело сообщать ей это...

 Терис понимающе кивнула, не зная, что ответить. Еще давно, в свой первый месяц в Братстве она от нее услышала о казненных предателях, именно слова данмерки породили первые сомнения, заставили задуматься над сутью Догматов и бояться невидимого врага, притаившегося среди своих. Она предостерегала и Корнелия, просила быть осторожнее...в том числе и с Харбертом.

 «…Я не доверяю ему. Не доверяю в большей степени, чем Мари», — коснулись слуха адресованные не ей слова и запали в память, где оставались по сей день, подкрепленные увиденным и услышанным в Братстве за последние два месяца.

 — Что здесь происходит? — вырвался беспомощный вопрос, обращенный не то к Винсенту, не то к каменным стенам убежища, видевшим и знавшим все, но не способным ответить.

 Вампир вздохнул, поправил выбившиеся из хвоста пряди волос, упавшие на лоб, изрезанный обозначившимися сильнее обычного морщинами, и после некоторого колебания заговорил.

 — Братство переживает не лучшие свои времена, Терис. Мне жаль, что ты попала к нам именно сейчас, когда здесь...столько непонятного. Раньше было спокойнее. Безопасно не было никогда, наши гибли, но тогда...

 — Убивали чужаки, а не свои, — договорила за него Терис.

 — Да, — вампир кивнул, — Но это не самое худшее. Куда хуже страх, он заставляет видеть врага в каждом, толкает на безумные поступки, — его взгляд проник в душу, заставив Терис вжаться в жесткую спинку стула, — Не вини Мари и остальных. Им страшно и они хотят прекратить все это, но не знают других способов, кроме как обвинять тех, кто не верит. Им кажется, что все зло от неверных, и переубедить их очень непросто даже мне.

 — Корнелий не был виноват, — медленно проговорила Терис, — Да, убил он, но...он не хотел, был приказ. Он не сбежал, принял наказание. И Ярость Ситиса...почему она пришла? Почему его судила Черная Рука? Зачем нужны свидетельства остальных? В Догматах сказано, что карает Ситис, зачем тогда суд? Суд мог ошибиться, его могли обмануть. Харберт однажды угрожал Корнелию, я слышала, это мог сделать он...или помочь сделать. И Альга не доверяла ему, она предупреждала Корнелия, просила быть осторожнее с ним и Мари… А эти Николас и Марта? Что с ними было?

 Винсент Вальтиери спокойно и печально смотрел на Терис и, когда она замолкла, устало провел рукой по лицу, прикрыв глаза. Тишина, повисшая в комнате, была недолгой, и когда вампир вновь поднял на убийцу взгляд, его голос зазвучал так же ровно и мягко, хотя где-то глубоко в нем угадывалась легкая озадаченность.

 — Откуда столько информации?

 — Услышала…нечаянно.

 — Нечаянно… — он невесело усмехнулся, — Я думаю, ты понимаешь, что некоторые вещи знать опасно. Нет-нет, тебя не убьют за это, — поспешил добавить он, когда Терис вздрогнула, — Не Люсьен, во всяком случае. Просто…не стоит лишний раз говорить о Ярости Ситиса. Что до Мари и Харберта… Мари фанатична, я не спорю, но не думаю, что она имеет отношение ко всему этому. Она только воспользовалась ситуацией, когда Корнелия обвинили. И поверь, даже если бы мы все встали на его сторону, его судьбы это не изменило бы.

 — Тогда зачем все это? Суд…почему обвинили его, а не стали искать того, кто поменял контракты или сделал что-то еще, чтобы Корнелий убил того брата?