Кроваво-красный снег. Записки пулеметчика Вермахта

После короткого приветствия Вейхерт с любопытством спрашивает:

— Скажи, Вариас, откуда доносится этот божественный запах?

Вместо Вариаса отзывается другой человек, представляющийся обер-ефрейтором Бернхардом Кубатом. Он перестает жевать и отвечает Вейхерту:

— Откуда? К нам в окно случайно залетели три прелестные индейки и уселись прямо на хозяйкину сковородку, а потом не смогли улететь прочь.

Вейхерт изумленно смотрит на него, и мы все дружно начинаем хохотать.

— Ты знаешь, местные пернатые жители — очень домашние, — продолжает обер-ефрейтор, все так же обрабатывая куриную ножку. — Нам стало искренне жаль их, бедняжек. Мы подумали, что они замерзнут на улице. Мы очень обрадовались, когда они залетели в наш дом, чтобы согреться.

Присутствующие одобрительно улыбаются, многие из них начинают хихикать.

Обер-ефрейтор указывает куриной ножкой на окно и продолжает:

— На улице было слишком холодно и полно снега.

Кубат пожимает плечами. Вейхерт, который тайно надеется заполучить кусок курятины, подыгрывает ему и спрашивает:

— Так, понятно, а что же было дальше? Обер-ефрейтор чешет раскрасневшийся лоб и медленно произносит:

— А дальше я, естественно, разрешил им погреться и просто… — он делает такой жест, будто сворачивает курам головы — …потому что я, разумеется, не мог допустить, чтобы эти несчастные птички жили в кастрюле. Теперь тебе все понятно?

Вейхерт ухмыляется и говорит:

— Понятно. Мы тоже откроем окошко в нашем доме, и тогда к нам тоже, может быть, залетят несколько замерзших курочек. Я всегда с нежностью относился к нашим пернатым друзьям. Они как только увидят меня, так сразу вытягивают шейки, хотят чтобы я их пощекотал.

Кубат догрызает куриную ножку, затем смотрит на Вейхерта и решительно произносит:

— Даже не думай об этом, куриный щекотун. Ты же знаешь, какой мы получили приказ. Если тебя, проказника, поймают за этим делом, то ты получишь по полной программе! — Сделав короткую паузу, он продолжает: — Впрочем, посиди у нас и погрызи пару косточек, если желаешь.

Вейхерт ничего не отвечает и лишь улыбается, демонстрируя обер-ефрейтору крупные зубы с золотой коронкой на верхней челюсти. После этого мы получаем изрядный кусок курятины и половину котелка жирного куриного бульона. Мы замечаем, что Кубат не только старший по званию среди этих ребят, но и пользуется несомненным авторитетом у них и последнее слово всегда остается за ним. Вариас позднее рассказывает нам, что друзья прозвали этого парня Хапугой, признавая тем самым его непревзойденный талант добывать еду при любых обстоятельствах. Кстати, «хапуга» звучит все-таки благообразнее, чем «ворюга».

Из последующих разговоров с недавно прибывшими в наше подразделение солдатами мы узнаем об унтер-офицере Хайстерманне, которого хорошо знаем по тренировочному лагерю в Инстербурге. Он добился того, что его определили в обоз, и теперь занимается снабжением и тем самым избегает передовой. То, что нам рассказывает о нем Кубат, вызывает у нас нескрываемое отвращение. Когда его часть находилась на переднем крае, унтер-офицер заманил в дом двух русских женщин под тем предлогом, что нужно сделать какую-то работу. Горные стрелки обвинили его в том, что он зверски изнасиловал двух молодых русских девушек, выполнявших какие-то его приказы. Однажды вечером он посадил их в машину, а затем изнасиловал. Меня это не удивляет — такое вполне в духе Хайстерманна.

Хотя Хайстерманн все отрицал, по словам Кубата, его делом заинтересовалось высокое начальство и потребовало расследования. Однако оно еще не закончено. Между тем насильник неожиданно исчез — отправился в тыл по каким-то служебным делам, связанным с ремонтом техники, и не вернулся. Мы предполагаем, что где-то на Днепровской низменности на него напали партизаны, которые охотятся за немецкими солдатами, передвигающимися в одиночку. Никто точно ничего не знает, но дело Хайстерманна якобы уже закрыто. Вспоминая об этом случае, могу сказать, что с подобными отвратительными типами мне еще не раз приходилось сталкиваться во время войны, но ни один из них не был так омерзителен, как Хайстерманн.

17 декабря. Сегодня у многих из нас особый день. Поскольку мы постоянно вели себя осторожно и на этом основании все еще числим себя среди живых, то получаем Железные кресты 2-го класса и бронзовые заколки за рукопашные бои. В нашем подразделении этих наград удостаиваются Фриц Хаманн, Вариас и я. Не стану отрицать, что я горжусь этим, потому что Железный крест 2-го класса дает нам право неофициально называться «фронтшвайне», «фронтовыми свиньями», то есть ветеранами. Вообще, награды присваиваются достаточно странно. Во-первых, награждают командиров. Это само собой разумеется: разве такое допустимо — солдат имеет Железный крест, а его командир — нет?