Кровавое безумие Восточного фронта. Воспоминания пехотинца и артиллериста Вермахта

Но все вышло не так, как мы задумали. Едва мы скинули сапоги, чтобы дать отдых натруженным ногам, как услышали гул разведывательного бронетранспортера. Машина перла прямо на нас, наверняка русские заметили нас и торопились разделаться с нами. Не доехав пару десятков метров, бронетранспортер замер на месте. Двое русских сидели впереди, а трое стояли за пулеметом. Ствол медленно повернулся к нам. «Ну, все, — подумал я, — вот и пришел твой конец». Мы все едва не наложили в штаны от страха и неожиданности. Русские жестами дали понять, чтобы мы сдавались. А мы понятия не имели, как в данной ситуации поступить. И вот в одну секунду мы бросились врассыпную, как перепуганные куры. И тут же за спиной затрещал пулемет. Но пули на удивление прошли поверх голов.

Ведь им ничего не стоило перестрелять нас, как зайцев. Как мне представляется, они не пошли на это потому, что мы побросали наши винтовки. Как, разумеется, и сапоги. Отмахав несколько метров, я сообразил, что и носки тоже потерял. Добежав до кустарника, мы залегли и прислушались. Русские не бросились за нами вдогонку.

Потом мы пробирались полями. В небольшой балке стояло несколько домов. В километре от нас на возвышении расположилось село. Подойдя поближе, мы увидели, как из домов вышли несколько старушек. Мы попросили дать нам напиться. Они сразу же поняли, что мы удираем, и видом своим выразили сочувствие. Нам

JL

1Г

вынесли большой деревянный таз с кружкой. Прохладная вода показалась нам удивительно вкусной. Дали нам и по ломтю хлеба. Мы были очень благодарны этим людям.

Неподалеку на холме мы заметили группу мужчин, правда, так и не разобрались, кто это — немцы или русские. Решили расспросить местных женщин, но те в ответ пожимали плечами и говорили, что, мол, не понимают, чего мы от них хотим.

Мы все-таки направились к этому селу. Село было маленькое, несколько хат. И в этих хатах разместилось около трех десятков немцев. На противоположной стороне в окопах залегли русские. Ни стрельбы, ни криков оттуда не доносилось. Вдруг я почувствовал страшную усталость, да и остальные едва ноги волочили. Усевшись за каким-то сараем, я тут же уснул.

Еще не наступил вечер, как я проснулся от грохота. Русские открыли огонь по селу. Домишки тут же занялись огнем — ведь в России в сельской местности каменных домов практически не встретишь, только деревянные с крытыми соломой крышами.

Мы решили отступить, спускаясь вниз по обрыву, но не учли, что тут же станем для русских мишенями. И поплатились за свою беспечность — несколько наших погибло. Прямо у моих ног замелькали фонтанчики земли. И как это уже не раз случалось, мне и сейчас повезло — ни одна из русских пуль меня не задела.

Мне начинало казаться, что идет нескончаемая охота, а я выступаю в роли дичи. И все же мне и еще десяти нашим солдатам удалось уйти. Мы двинулись за заходившим солнцем на запад. И всю ночь так и прошагали вместе. .

Снова перед нами лежала охваченная огнем деревня. В воздухе отчетливо пахло горелым мясом, тленом, повсюду валялись винтовки, автоматы. Тем из нас, кто потерял личное оружие, было что прихватить с собой. Мы до сих пор надеялись пробиться к своим. Зная, что

русские оттесняют их ria запад, мы понимали и другое — что расстояние до нашей линии обороны с каждым днем увеличивается.

Весь этот район находился под полным контролем Красной Армии, русские были повсюду: в лесах, полях, селах, подкарауливая заблудившихся немецких солдат, чтобы тут же без долгих разговоров расправиться с ними.

Днем мы обычно отсыпались в укромных местах, а ночами продолжали идти. Ведь речь шла о жизни и смерти. Кроме постоянного страха нас донимали голод и жажда. Иногда нам везло — удавалось накопать немного картошки на крестьянских огородах или полях, пришлось попробовать и зерно прямо в колосьях. Пить приходилось из луж или речек. Так что понос и рези в животе стали для нас делом обычным. ⁶

JL "IГ

Добравшись до этого небольшого лесного массива, мы вдруг услышали русскую речь. Русские солдаты уже давно наблюдали за нами. Мы тут же бросились на землю, но стрельбы не последовало. Тогда мы бросились в кусты и затаились там — жест чистого отчаяния. Русские, а их тут было не меньше роты, окружили нас на бронетранспортерах. Все, нас взяли в клещи. Ситуация создалась безвыходная.

Русский лейтенант, немного говоривший по-немецки, выкрикнул: «Товарищи! Выходите! Вам ничего не будет!» Выбора не было. Положив оружие на землю, мы все лихорадочно стали срывать с себя награды и знаки различия. Я с поднятыми вверх руками вышел первым, за мной и остальные.