Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)

На выручку кошевого атамана отобрали пятерых добровольцев. Собрались в фойе. Но как пройти через насквозь простреливаемую площадь?

— … И тут прямо через неё, как ни в чём не бывало — откуда он взялся? — к нам подходит мужик с хозяйственной сумкой, — Саша продолжал свой рассказ, — Смотрим, а он чуток «под мухой». И спрашивает нас, улыбаясь, что, мол, прячетесь? А я вот хожу спокойно, ничего не боюсь. Говорим ему, что он ведь «по-гражданке» одет, без оружия… Тогда предложил нам свою помощь. Спросили его: сможет ли пройти к месту гибели казаков, во-о-он туда?.. Он лишь хмыкнул, да без проблем, мол, и уже на выходе обернулся, достал из сумки бутылку водки и предложил: выпейте. Да на фиг нам сейчас это?.. Даже «румыны», сидевшие в домах напротив, видимо, «офонарели», — ни выстрела! — пока мужик не спеша шёл через всю площадь, подходя к лежащим во дворе Дриглову и Оттингеру. Но только наклонился к ним, как услышали одиночный выстрел — он рядом и упал…

Казаки и ополченцы всё-таки прорвались через площадь. Во спасение товарища, долго не раздумывая, пошли под огонь. Это был их подвиг. Через подсобку магазина, куда они пробили проход прямо из подъезда, на одеяле принесли тяжелораненого Сороколетова в исполком. Он был очень слаб, потерял много крови, но не потерял мужества. Пытался разговаривать, даже шутить с медсестрами, которые «колдовали» над ним, предлагал встретиться после войны.

— …Эти девчата — подруги Александра и Эвелина, как мы поняли, недавно только окончившие медучилище, проходили госпрактику и в исполком попали случайно из-за начавшейся на улице перестрелки. Они метались между ранеными, всеми подручными средствами оказывая им помощь. Свою «санчасть» оборудовали в подвале. Медикаментов почти никаких. Мы пробежались по этажам, кабинетам, пособирали кое-что, в расстрелянных неподалёку «легковушках» нашли пару аптечек, да Лобанова — депутат горсовета принесла ещё откуда-то бинты, вату, несколько бутылочек йода, зелёнки, фурацилина, ещё чего-то, с десяток шприцов, и осталась помогать девчонкам. Трудно им было. Лечили, как могли. Звонили даже в больницу, в реанимацию — консультировались у врачей, просили подсказать, что и как делать, если нет нужных лекарств… После смотрим — ба! у них помощник появился. По-моему, его Женей звали, студент-медик. Как он смог в своём белом халате пробраться в исполком — никто понять просто не мог. Но он ещё и целую сумку медикаментов с собой принёс! Мы очень беспокоились за Сороколетова. Состояние у него было критическим — сквозное ранение в живот и ранение в грудь. Его трясло, начался жар, глаза блестели, координация движений нарушилась. Нужен был катетер. Придумали — сделали из телефонного кабеля. Ему полегчало, но девчата сказали, что начинается перитонит. Парни сделали вылазку, где-то перехватили «скорую» и, чтоб безопасно было, подогнали её к исполкому с тыла, со стороны церкви. Врач оказал помощь одному из наших ребят — он просто спас его! Уж очень сильная контузия была — взрывной волной буквально выбросило в другую комнату… Когда Сороколетова осмотрели, сказали, что надо срочно везти в больницу, но взять его боялись — раненых в военной форме расстреливали прямо в машине. Тогда Женя снял свои джинсы, их надели на кошевого, приготовили нести… Шурочка попросила у врача что-нибудь обезболивающее для раненых, тот отказал. Пока она препиралась, Эва всё же стащила у фельдшерицы… Сороколетова перенесли в «скорую» с торца исполкома, где есть выход из подвала на улицу. И тут только заметили, что недалеко стоит БэТэР, а рядом с ним полицейские. Рисковать, так рисковать — выбора-то не было!.. Парни и говорят «водиле» «скорой»: «Включай свои мигалки, сирену и жми вперёд, что есть мощи!..» Он так и сделал. Смотрим — «румыны» просто растерялись, машина и прошмыгнула мимо них, — казак замолчал, перевёл дух: — Только вчера мы узнали: Сороколетов умер…

* * *

— …Часа в три ночи стало относительно тихо, но все понимали, что это лишь затишье перед бурей. Все держались молодцами, хотя, чего греха таить, было страшно. А пока не стреляли, и то ладно. Хоть какое-то время для передышки, возможности поразмышлять о перспективах. Никто не питал иллюзий: если бы исполком оказался взят, всех бы порешили. Жалуйся тогда маме с папой…, - Саша улыбнулся, — Вобщем, радужные дали, прямо скажем, не вырисовывались. Все уже поняли, что мы окружены, фактически на осадном положении. Так что, «размышления у парадного подъезда» пришлось отбросить, лучше уж пайком подкрепиться: тушенка была, хлеб, печенье, чаёк заварили. Несколько ребят прилегли отдохнуть… И тут где-то загрохотало, да ещё как! А потом и по нам жахнули…

* * *