Кровавое пробуждение

Косая молния внезапно ударила из туманного облака. Она попала в угол алтаря, превратившись в оживший клубок змей, которые поползли по полу к Маркусу, шипя и поднимаясь, чтобы посмотреть в его глаза своим демоническим взглядом. Когда потолок вдруг расколола трещина, Маркус понял, что времени у него почти не осталось.

Натаниэль попытался проникнуть в разум брата, чтобы взять над ним контроль без разрешения, но ничего не вышло. О небо, да что с Маркусом было не так? У него появилась возлюбленная. Сын! Николай. Мужчина не мог так умереть. Не здесь. Не сегодня.

Кейген и Накари материализовались одновременно; один стоял перед ним, другой позади.

— Брат, — умоляюще произнес Целитель, в его взгляде сквозило волнение, — позволь Натаниэлю говорить за тебя!

Маркус пристально посмотрел в карие глаза своего брата и медленно покачал головой. Кейген не понял. Глава семьи Силивази молчал не потому, что не хотел произносить эти слова. Он не мог. В этот решающий момент существовал только Шелби, его любимый младший брат, которого несправедливо убили. Негодование вампира и вина были настоящими, живыми, и его голос не предаст его больше. О небесные боги, он собирался умереть.

— Присмотри за моим сыном, — прошептал Маркус, когда реальность происходящего обрушилась на него. Он не мог произнести этих слов.

Накари склонился перед братом. И начал напевать усыпляющее заклинание, одновременно сплетая золотую нить вокруг его шеи — собираясь с помощью магии заставить Маркуса произнести слова.

— Нет! — прокричал вампир. — Нет.

Моментально оглушенный, Накари сбился. Он попытался начать сначала, но было уже слишком поздно. Искореженная рука с когтями появилась из тумана и схватила Маркуса за горло. Чтобы пробить золотую нить, острые когти трижды глубоко врезались в плоть, разрезав яремную вену мужчины, как нож масло. Змеи начали атаковать, и высокий крик сотряс комнату.

Наполеан мгновенно оказался там. Он набрал полную руку исцеляющего яда и быстро протянул к шее Древнего Воина. Так как Король был единственным, кроме отца ребенка, кто мог принести Кровавую Жертву, он поспешно начал произносить мольбу:

— Pentru tine, care au fost drepţi şi fără…

— Замолчи! — громовой голос отразился от стен комнаты, прерывая Короля. — В его сердце нет раскаяния. Твоя мольба не будет принята! — Огненный шар вылетел из облака и ударил Маркуса в сердце. Оно мгновенно расплавилось в жидкую кислоту, начавшую сжигать все тело изнутри.

Несмотря на принятое ранее решение, вампир закричал от боли; его силы убывали из-за непрекращающегося кровотечения.

— Мы еще только начали! — проревела Кровь Убитых. — Ты потеряешь столько крови, что станешь беспомощным; мы будем поддерживать твою пытку неделями! Ты будешь умолять о смерти! — Ярость сотрясала здание, и Маркус почувствовал, как кости начали ломаться, одна за другой.

«Моя любовь! Что происходит! — голос Киопори ранил вампира сильнее палачей, но он все еще не мог найти слов. — Пожалуйста, Воин, не оставляй меня одну растить нашего сына. Скажи то, что должен, и возвращайся домой. Пожалуйста, Маркус!»

Используя последние силы, мужчина вытолкнул Киопори из своего разума. Она не должна видеть его боль.

Воин смотрел, как двигаются губы братьев, и чувствовал настойчивость их требований, но не мог разобрать слов. Кровь Убитых не позволит Натаниэлю взять контроль над голосом Маркуса и не даст Накари воспользоваться своей магией. Кейген же выглядел… более беспомощным, чем когда-либо.

Маг взял лицо старшего брата в свои руки, его глаза были полны слез и мольбы.

Маркус продолжал смотреть на Накари, чувствуя, как печень и почки сжимаются внутри. Желчь подступила к горлу, и он оттолкнул брата прямо перед тем, как его вырвало на пол. Ужас и горе на лице Мага были самым страшным, что Маркусу приходилось когда-либо видеть, но до того, как Воин смог отползти, склизкая рука схватила его и начала тащить по полу.

Вампир закрыл глаза, готовясь принять пытку. Куда они забирают его? Ах да, конечно, в жертвенную комнату, где смогут сделать все, на что способны. Боль в теле уже была непереносимой. Дни? Недели? Как может он выдержать такое? Лицо Николая промелькнуло в сознании, и сердце наполнилось сожалением. И в то же время Маркус по-прежнему знал, что слова раскаяния никогда не слетят с его губ: он оставался Древним Мастером, обученным искусству войны, предводителем и защитником своей семьи.

Честь была всем. Долг был превыше всего. Произнести эти слова означало оскорбить жизни Шелби, нарушить свой долг.

То, что вампир не смог сделать для жизни брата, он сделает ради смерти.

Маркус не мог вернуться и изменить те решающие моменты, когда Валентайн забрал Далию и жестоко изнасиловал её, не дав родиться сыну Шелби. Вампир не мог вернуться назад и спасти жизнь брата, но сейчас он находился здесь.