Кровавое пробуждение

Сальваторе задыхался от усталости и боли, лидер задыхался от кое-чего, совсем другого.

Оскар застегнул штаны и сделал шаг назад.

— В следующий раз, когда мы встретимся, мальчики, справа и слева от моего кресла будут стоять вооруженные Мастера Воины, а прямо за дверью охранники. То, что вы сделали сегодня в этой комнате, никогда не будет обсуждаться. То, что я сделал сегодня в этой комнате, так же останется здесь. Все ясно?

Солдаты что-то пробормотали, все еще в шоке, тогда, как Сальваторе рухнув со стола, лежал лицом вниз и пытался кивнуть. Он мало что мог сказать, особенно с настолько поврежденным горлом. У него не было сил, даже чтобы выдвинуть клыки.

— Теперь соберись, чтобы мы могли провести жертвоприношение. У нас есть Король, которого нужно уничтожить.

С этими словами, разъяренный новый Глава Совета вышел из зала.

Сальваторе уставился в землю, стыдясь посмотреть вверх. По крайней мере, все было кончено. Переворот удался, и они все это пережили.

Став такими, какие они сейчас.

Да, подумал он с чувством глубокого позора и новоприобретенным уважением к их лидеру, Оскар Вадовски, был не тот, с кем следовало шутить.

Глава 23

Маркус сдвинул намокшие от пота волосы Киопори со лба и ослабил хватку на горле, стараясь не сместить клыки.

Дорогая богиня-девственница, когда эти страдания закончатся?

Пытаясь скрыть дрожь, вампир погладил девушку по рукам и крепко прижал к груди, продолжая впускать яд глубоко в жилы Принцессы.

Было два часа утра, и они находились в таком положении уже целые сутки.

Двадцать четыре часа.

На протяжении всего дня ее мышцы, суставы и внутренние органы перестраивались. Кровь текла по венам, как кислота, причиняя невообразимую боль, в результате чего девушка впадала в бессознательное состояние, а затем опять просыпалась с новой волной агонии. Все это оказалось самым трудным, что Маркус когда-либо делал. И самым трудным, что Киопори когда-либо приходилось пережить. Превращение Кристины тоже было не из легких, но оно длилось всего несколько часов. А то, что происходило сейчас выходило за грань понимания.

По-видимому, чистая небесная кровь Киопори и то, что Принцесса была освобождена от Кровавого Проклятья, изо всех сил боролись с изменениями, словно от этого зависело ее существование. А на самом деле ведь зависело. Много раз Маркус задавался вопросом, сможет ли ее тело принять превращение вообще.

Наполеан и Накари совершили необходимый ритуал, призвав могущественного бога Дракона, чтобы вернуть Киопори положение истинной судьбы Маркуса и освободить Кристину от судьбы, которая никогда ей не принадлежала. После этого Наполеан заверил Маркуса, что можно начать изменение. Требования Кровавого Проклятья остались такими же, какими были всегда. Но наблюдая за превращением Киопори, вампир задался вопросом, не завел ли он свою судьбу слишком далеко.

Маркус хотел сказать ей, что любит. Объяснить, почему он не может остановиться, несмотря ни на что: человеческий организм Принцессы не выдержит изменения, которые уже произошли, и ее вампирское тело погибнет, если останется частично человеческим. Нет. После того, как началось превращение, его нельзя останавливать, а общаться телепатически было невозможно, поскольку вся концентрации уходила на управление циркуляции яда. Если бы Маркус знал, что изменение будет так много стоить женщине, которую нежно любил, вампир оставил бы все по-прежнему.

Словно почувствовав его растущее отчаяние, Киопори сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, ее напряженные мышцы впервые расслабились. Маркусв последний раз почувствовал слабое сопротивление ее тела, которое отразилось и на лице Принцессы. Вампир втянул клыки. И мысленно просканировал состав ее крови, желая быть абсолютно уверенным, что изменение завершено, и только после этого отодвинулся, медленно опуская измученную женщину на кровать.

Напряжение Маркуса спало.

— Любовь моя, как ты себя чувствуешь?

В первый раз за день он услышал свой голос.

Киопори лизнула нижнюю губу, провела языком по верхним зубам, словно ощущая клыки, и слабо улыбнулась.

— Как будто меня сбила тысяча колесниц.

Маркус тоже улыбнулся.

— Колесниц, любовь моя? Я думал, Наполеон непосредственно передал вам знания о нашем мире, или это не так?

Киопори рассмеялась.

— Передал. Но я же не могу сказать, что чувствую себя, словно меня сбил автобус. Нет, это ощущение от пары тысяч коней, которые просто вытоптали из меня жизнь.

Маркус нахмурился.

— Я не могу выразить, как сожалею…

— Моя любовь, — прошептала Киопори, прижав палец к его губам. — Я не сожалею. Просто скажи мне: все закончилось?

Вампир улыбнулся.

— Я думаю, да, — он замолчал, прислушиваясь к лесу вокруг них. — Скажи мне, что ты слышишь.

Киопори попытался присесть, и вампир быстро положил подушку ей за спину.

— Я слышу сок, текущий по деревьям позади дома, как кровь, бегущую по чьим-то венам.

Маркус широко улыбнулся. Дорогие боги, это на самом деле реально?

— Что еще?