Кровавое шоу

Тело технического директора брошенной тряпичной куклой свалилось на пол, а из изодранной свинцом груди Равиля выползло облако черного тумана, поднялось столбом, уплотнилось и в считаные мгновения сформировалось в двухметрового человекоподобного субъекта с гротескно уродливой, глумливой рожей и с ослепительно сияющим фиолетовым нимбом над затылком. Кабинет заполнила ни с чем не сравнимая вонь. Коммерсанта незамедлительно вырвало.

– СЛИЗНЯК!

И тут сквозь оконный проем просочился первый луч солнца.

– Ой, не могу!!! Ой, жжет!!! Ой, сейчас исчезну!!! – извиваясь и трагически заламывая уродливые руки, запричитал Астарот. Рев демона сменился относительно тихими, болезненными стонами. Красные глаза подслеповато заморгали. Фиолетовый нимб потускнел. Алексей Васильевич уставился на него с нескрываемым торжеством. «Вот оно! Свершилось!!! Я спасен, спасен!!!»

Перехватив взгляд коммерсанта, нечистый дух перестал извиваться. Рубиновые глаза и фиолетовый нимб вспыхнули с новой силой.

– Я пошутил! – злорадно усмехнулся демон. И вновь возвысил голос до прежнего уровня: – ТЫ, ЛЕШЕНЬКА, АБСОЛЮТНЫЙ КРЕТИН! НАСМОТРЕЛСЯ ДУРАЦКИХ ГОЛЛИВУДСКИХ ФИЛЬМОВ!!! «С ПЕРВЫМ ЛУЧЕМ СОЛНЦА!..» КАК ЖЕ, ЖДИ!!!

А ТЕПЕРЬ ПРИСТУПИМ К ФИНАЛЬНОЙ ЧАСТИ СПЕКТАКЛЯ!!! НО СПЕРВА ЧУТОК ОТДОХНИ!!!

Астарот треснул Дергачева корявой ладонью сверху по темени. Сдавленно хрюкнув, бизнесмен отключился…

* * *

В багровых, душных кошмарах Алексей Васильевич видел и утопленную в крови Литвинову, и удавленную цепочкой «волшебного амулета» Голимову, и раздавленного в «нежных объятиях» Пузырева, и впустившего в себя нечистого духа Гафарова, и захлебнувшуюся в унитазе Хайкину, и бой Гладиатора Дерьмо с Гладиатором Тупоголовом, и безжалостное уничтожение победителя, и убийство Астаротом Вовы-охранника… Все очень ярко, реалистично, в четкой хронологической последовательности…

Неожиданно в его сознание проник ласковый, знакомый голос.

– Ми-лый! Проснись! Надеюсь, тебе лучше?

Коммерсант медленно поднял чугунные веки и непроизвольно вскрикнул. Над ним склонилось участливое лицо госпожи Черкашиной. Живой и невредимой!!!

– Эм-м-ма?!! – заикаясь выдавил Дергачев. – Разве т-ты н-не ум-мерла?!!

– С какой стати мне умирать?! – подозрительно сощурилась режиссер-постановщик. – Или ты меня разлюбил? Решил завести новый романчик? – В зеленых глазах блеснули слезы, накрашенные губы обиженно дрогнули.

– Да нет же, нет! – поспешно заверил генеральный продюсер. – Просто мне померещилось… будто я… нашел тебя… на четвертом этаже… расчлененную. – Алексей Васильевич замолчал и нерешительно огляделся. Он лежал голышом на кровати, в своей собственной роскошной спальне, укрытый до подбородка накрахмаленной простыней. Сквозь неплотно зашторенные окна светило утреннее солнце, отражаясь радужными зайчиками на многочисленных хрустальных безделушках. Рядом на стуле сидел Петр Андреевич Холодцов в белом врачебном халате, с медицинским чемоданчиком на коленях. У дверей столпились рабочие и операторы. Снаружи в коридоре слышался гул возбужденных голосов. Дергачев различил дребезжащий тенорок Рудина, визгливый фальцет Хайкиной, звучный баритон Пузырева, солидный бас охранника Вовы…

– Я был стопроцентно уверен, что все они мертвы, – прошептал генеральный продюсер. – В частности, Эрнесту оторвали голову, Володю расстрелял из автомата демон Астарот…

– Тебя потрясла трагическая кончина бедняги Лазаря, – с улыбкой перебила «папика» Эмма. – А потом, ты чересчур много выпил. Вот и результат!

– Типичный алкогольный делирий[16], – авторитетно изрек доктор Холодцов. – Симптомы очевидны – сценоподобные зрительные и слуховые галлюцинации, насыщенные страхом, тревогой, ожиданием смерти… Причина – нарушение функций печени и обмена веществ, накопление в организме критической массы ацетальдегида[17]. Плюс сильнейший нервный стресс, – после секундной паузы добавил он.

– Не волнуйся, Лешенька, тебя вылечат, – мурлыкнула Черкашина, заканчивая полировать ногти. – А я пока вызову милицию!

– Зачем?! – встрепенулся бизнесмен, сызмальства недолюбливавший данное учреждение. – Я ж больной, а не преступник! И вообще, на ментов у меня аллергия!

– Ты забыл о Телушкине, – напомнила режиссер-постановщик.

– А разве нельзя как-то по-тихому, по-семейному…

– Нельзя! – отрезала Эмма, направляясь к телефону. – Закон надо чтить!!!