Кровавые ангелы

Стил с балкона взирал на площадь. На ней едва ли нашелся бы свободный дюйм — все пространство заполнили фигуры молчаливых и почтительных, выстроившихся рядами Кровавых Ангелов и армия фанатиков в кроваво-красных поясах. Воинство Благословенного росло, каждый день пополняясь новобранцами. Их стало больше, чем мог вместить «Беллус». Стил изучал этих людей, постукивая пальцем по губам. Скоро он позволит Сахиилу отобрать тысячу самых рьяных, которые будут сопровождать Аркио в его возвращении на Ваал. Улыбка чуть не стала заметной, когда инквизитор представил, что скажет великий Данте, увидев такую картину.

Он почувствовал, что подошла Улан, и повернулся к ней. Она низко поклонилась.

— Лорд инквизитор, у меня новости.

Он вскинул бровь. Что-то важное, если астропат не пожелала передать сообщение с орбиты.

— Говори.

— В телепатических каналах я обнаружила след несанкционированного сигнала, отправленного с нашего корабля на Ваал. Пришлось медитировать несколько дней, но я добилась некоторого успеха.

— О чем там говорилось? — тихо спросил он.

Улан колебалась.

— Те… данные утрачены, милорд. Но я и в самом деле интуитивно поняла кодовый ключ космодесантника, который их отправил. Это ветеран сержант Корис.

— Невозможно, — резко возразил Стил. — Корис был полностью во власти черного гнева, я сам это видел.

— Сомнений нет, — продолжала настаивать она. — Код его.

— Кто посмел использовать вокс мертвеца? — спросил инквизитор. — Астартес не оскверняют броню павших, этот принцип у них — один из самых священных.

Он замолчал, заметив, как два силуэта внизу прокладывали путь, раздвигая солдатню. Один носил броню, второй кутался в одежду. Стил сразу понял, кто перед ним.

— Рафен.

Он бросил взгляд на Улан.

— Возвращайся на «Беллус». Ты понадобишься мне позже.

Астропат удалилась, а Стил возвратился в часовню, где Сахиил стоял перед Аркио с видом одновременно повелительным и подобострастным. Сервы ордена толпились вокруг Благословенного, одевая его в искусно изготовленную и освященную броню, и смазывая ее маслами.

— Великолепный, — выдохнул Сахиил, завороженно глядя на действо.

Аркио не поднимал взора. Его голубые как лед глаза рассеянно разглядывали пол часовни, ушей касалась далекая музыка пробивавшихся через века боевых симфоний. Вместо прежней гладкой брони Кровавых Ангелов теперь Аркио носил облачение, сияющее, как яркое летнее солнце. Поножи и наручи словно намекали на могучие кости скелета и тяжелые мышцы, скрытые под керамитом, а грудь выглядела широкой и чеканной. Распростертые крылья из белого золота, которые украшали нагрудник и обрамляли вырезанную из гигантского рубина слезу, вторили крыльям за спиной.

Крылатая капля была изображена также на левом плече, в то время как на правом находилось изображение копья. Каждый дюйм брони покрывали новые гравировки — тексты недавно сочиненных молитв, обращенных к возрожденному Ангелу. Броня так шла Аркио, словно он в ней родился.

— Проклятье Вандира! — Ругательство вошедшего в часовню Рафена привлекло к нему взгляды. — Ты носишь золото?

Сахиил шагнул, чтобы преградить ему путь.

— Он его носит, Рафен.

— Но…

— Безо всяких «но», — проворчал жрец. — Ты видел, как он явился. Ты был там. Сомневаешься в собственном зрении?

Рафен попытался найти слова, но они бежали прочь. Он почувствовал, как его сверлит глазами Стил, и колени ослабли.

— Рафен, момент настал! Ты сам навлек это на себя, — сказал Сахиил.

В одной руке он держал болт-пистолет, в другой — Алый Грааль.

— Только из-за вашего кровного родства я терпел твои сомнения, касавшиеся божественной природы Благословенного, но теперь тебе придется выбирать.

Жрец поднес пистолет к лицу Рафена.

— Выбирай, брат: ты или поклянешься в верности, или выступишь против него. На колени!

Рафен помедлил, и крик Сахиила прозвучал словно выстрел:

— На колени!

Еще не осознав этого, Рафен опустился на одно колено и увидел чашу Грааля возле своих губ. Темная жидкость закручивалась в ней воронкой.

— Этой клятвой ты отдаешь свою жизнь и кровь Аркио Благословенному, Сангвинию Возрожденному, властелину Копья, — нараспев произнес жрец. — Свою веру и честь, до самой смерти.

Рафен осмотрелся и встретил пристальный взгляд родного брата. В этом взгляде не осталось ничего, кроме надменного высокомерия, утонченной угрозы и затаенной жестокости.

«Если я умру здесь, умолкнет последний несогласный, — подумал Рафен. — Однако дать такую клятву…»

Лицо Сахиила скривилось в жестокой ухмылке, палец напрягся на спусковом крючке.

Рафен сделал глоток из чаши.

— Этой клятвой, — начал он, — я обещаю свою жизнь Аркио Благословенному…

Кровь во рту оказалась холодной и кислой, будто пепел сказанных слов. Рафен отрицал это слишком долго, но теперь увидел перед собой истинный путь.

Брат воплотил в себе что-то ужасное. Он больше не дитя Ваала и не верен Кодексу. С ясностью, вызванной бурлившим в крови горячим гневом, Рафен осознал, что скоро наступит момент, когда он и Аркио сойдутся в бою и выживет лишь один.

Аркио снова улыбнулся, и это зрелище вызывало трепет.