Кровавые девы

– Обычно им не хватает воли, чтобы пережить превращение – отдать свою душу, свое сознание хозяину вампиров, оказаться в объятиях его разума… - длинные пальцы выразительно сжались, вызвав в голове Эшера образ странного бледного цветка, сомкнувшего лепестки вокруг насекомого, - … и вернуться в уже мертвое тело. Или же из них получаются плохие вампиры, и они быстро гибнут. К этому времени тот вампир, который хотел забрать их в Вечность, как правило, утрачивает к ним интерес. Любовь может победить Смерть, но она редко превосходит эгоизм, который позволяет убивать других ради продления собственной жизни, - сухой тихий шепот Исидро был пылью на полу давно закрытой комнаты.

Он вышел в овальную прихожую первого этажа и по изогнутой лестнице поднялся в темные спальни.

Пройдя через бархатный мрак огромной спальни, они оказались в будуаре почти таких же размеров, заставленном множеством кипарисовых шифоньеров с покрытыми изморозью зеркалами. Исидро одну за другой открывал дверцы и осматривал полки и углы. Он по-прежнему что-то искал. И судя по тому, на какие места он обращал внимание, предмет его поисков был невелик.

Все наряды были сшиты по моде этого года, когда приглушенные розовые и серебристые тона пришли на смену лавандово-лиловым и блекло-зеленым расцветкам прошлых сезонов. Любой сотрудник департамента быстро учился замечать такие детали, даже если он не был тем счастливчиком, которому повезло жениться на Лидии. Лежащие на полках шляпки самых немыслимых очертаний принадлежали к последним достижениям парижской моды. Насколько Эшеру удалось разглядеть при свете фонаря, все они были разных оттенков розового.

- Если она в самом деле отправилась в Крым, - заметил он, - то не захватила с собой подходящей одежды, разве что ее летний гардероб хранится где-нибудь в другом месте. В кладовой наверху случайно нет ее саквояжей?

- Подозреваю, Голенищев об этом не подумал.

Погруженный в поиски Исидро даже не оглянулся. Эшеру вдруг пришло в голову, что в спальне может обнаружиться фотография леди Итон, и он пошел посмотреть, так ли это. Позже он не мог поверить, что оказался таким дураком. Он пересек темную комнату и подошел к прикроватному туалетному столику, и тут у него перехватило дыхание. Дело было не в запахе, а в ощущении удушья, которое заставило его оттянуть шарф с горла, несмотря на холод. Но и после этого давящая тяжесть не исчезла, а стала еще заметней. Не головокружение, а...

Холодная ладонь закрыла ему рот, заставляя откинуть голову назад, вторая рука тут же рванула воротник; нечто, по силе сравнимое с механизмом, удерживало его плечи, не давая пошевелиться. Если бы окружившие его вампиры были не такими жадными – или не слишком жаждали преподать Исидро урок, - они бы полоснули его по горлу когтями и оставили бы умирать на блеклом аксминстерском ковре[10] леди Ирэн. Исидро бы просто не хватило времени понять, что тут происходит…

Но они были голодны.

А Эшеру уже приходилось бывать в гнездах вампиров.

Он резко дернул рукой, выбрасывая в ладонь серебряное лезвие из скрытых под рубахой ножен, затем, в тот самый миг, когда чей-то ледяной лоб коснулся его подбородка, вонзил нож в вампира, который держал его сзади. Раздался полный боли женский крик. Тройные и четвертные переплетения серебряной цепочки, обвивавшей его шею под воротником, должны были оставить на немертвых губах и руках сильные ожоги. На долю секунды к нему вернулось ясность восприятия, и тогда Эшер резким движением, повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, вывернулся из ослабевшей хватки, освобождая локти. Пришедший неизвестно откуда удар по лицу едва не сломал ему шею. Он снова занес руку с ножом, зная, что нападающие двигаются с нечеловеческой скоростью…

- Оставьте его! – голос Исидро ударил серебряным хлыстом.

Эшер упал на пол, на мгновение утратив способность дышать.

- Прочь!

Смутные тени, порожденные тусклым светом оброненного фонаря, отступили назад; их глаза сверкали в темноте каким-то животным блеском. Эшер с трудом привстал на одном колене и перевернул фонарь днищем вниз – не хватало еще, чтобы сюда примчалась пожарная команда. Он пощупал рукой горло, затем снял перчатку и снова провел пальцами по коже. Нападение, защита, освобождение – все закончилось за несколько секунд. И только сейчас его начала бить дрожь.

- Неужели граф Голенищев позабыл сообщить вам о моем визите? – голос Исидро звучал пугающе мягко.

- К чертям собачьим Голенищева! – ответил молодой мужчина в грубой куртке. Нижняя часть лица у него заросла клочковатой бородой, на голову была нахлобучена студенческая кепка, по виду напоминающая бескозырку. Одной рукой он зажимал кровоточащую колотую рану на бедре. Исидро говорил по-французски, но студент ответил ему на просторечном русском, на том языке, который звучал на улицах и в цехах.

Их было трое. Одна из них - женщина того же типа, что и студент, низкая и коренастая, с тяжелой челюстью - развернулась к темной двери в дальнем конце комнаты.