Кровавые девы

- Это все, что я знаю, - Эшер обхватил руками колено и посмотрел на полицейского поверх растрескавшихся и почерневших кирпичей. – Вам раньше приходилось встречать американца, верящего в то, что на Небесах и на земле есть много такого, о чем так называемые «научные умы» с их философией даже помыслить не могут?

- Да. И я молюсь святителю Иоанну, который присматривает за такими, как мы с вами, чтобы он избавил меня от американцев, верящих в эктоплазму и телепортацию… А вот с американцами, которые нажили себе состояние на железных дорогах и складах, я сталкивался нечасто.

- Приезжайте в Чикаго, господин, - усмехнулся в ответ Эшер. – Там я представлю вас целой сотне таких. Собираетесь арестовать меня?

- Надо было бы, - Зданевский вернул ему усмешку, от которой его серое незапоминающееся лицо вдруг обрело сходство с физиономией озорного эльфа. – Хотя бы для того, чтобы проверить, к какому консулу вы пойдете.

Он поправил на носу очки:

- Но я тридцать лет выслеживаю революционеров и анархистов, многие из которых в итоге оказываются полицейскими провокаторами, и я кожей чувствую, что вам известны вещи, в которые другие люди не верят. И если я все-таки выставлю вас из страны, я не получу ответов… а эти злосчастные дети так и будут пропадать с улиц, - он откинул складку одеяла, на котором лежала позабытая кучка мелкого пепла и костяной золы. - А то и что-нибудь похуже. Посмотрите сюда.

Его голос внезапно стал резким, и Эшер, вскочив, в один шаг преодолел разделявшее их расстояние.

Зданевский держал в руках жестяную коробку размерами чуть больше мужской ладони – в таких обычно продавали английские ромовые ириски. Он потряс находку, и изнутри донесся глухой стук. Когда Эшер опустился рядом с ним на колени, полицейский открыл крышку.

Под ней лежало два отрезанных женских пальца - ухоженных, с отличным маникюром, чистых и без мозолей. На одном из них было надето кольцо с жемчугом. Все это Эшер разглядел за пару мгновений, прошедших после открытия коробки, а потом попавшие под дневной свет пальцы вдруг вспыхнули жарким и неугасимым пламенем.

11

- Кольцо с жемчугом, - сказал Исидро.

- С барочной жемчужиной в форме крохотной раковины улитки, размером примерно с две трети горошины. Ободок кольца из гладкого золота, - Эшер потянулся к карману жилетки, но вампир одним движением длинных пальцев остановил его – не надо.

- Я подарил его ей.

Повисло молчание. Парчовые занавеси и окна с двойными рамами не пропускали шум от ночного движения по набережной Мойки, и потому гостиная, уставленная обитыми красным бархатом мягкими стульями и неброской темной мебелью, казалась отрезанной от мира. Немного погодя Эшер сказал:

- Отсюда вовсе не следует, что она мертва.

- Она мертва с 1820 года, - спокойно ответил Исидро. – Я благодарен вам за слова утешения, если таковым было ваше намерение, - добавил он, подняв голову, чтобы встретиться взглядом с Эшером. – Но человеку, решившему изучить плоть вампиров, безопаснее будет иметь дело с дважды мертвыми – по-настоящему мертвыми, - чем с той, кто может сбежать и спросить с него за свои пропавшие пальцы. К тому же вампир, сотрудничающий с таким человеком, никогда не допустит к нему возможного соперника. Нет. Теперь она действительно мертва.

Сорвался бы с его губ вздох, если бы сам он сохранил дыхание?

Эшер припомнил книги, которых давно не касались ничьи руки, и покрытые ржавчиной струны арфы. Смог бы он, Джеймс Эшер, и дальше любить Лидию, если бы та перестала изучать в постели рабочие записи, забросила «Ланцет», который читала так, словно это был Диккенс, утратила привязанность к друзьям и разучилась находить удовольствие в абсурдности окружающего мира?

Да. На несколько месяцев, последовавших после выкидыша, она позабыла обо всех привычных занятиях и погрузилась в горе, такое же тяжелое и бесцветное, как лед на Неве. Он сам был охвачен горем, но все равно терпеливо ждал, когда же она вернется к нему, зная, что рано или поздно этот день настанет. И со временем она смогла вырваться из плена скорби, как взломавшая лед река.

«Но мы не вампиры».

- Вы видели то место, где сгорела вторая жертва – та девочка?

Эшер отогнал прочь одолевавшие его мысли, гадая, которые из них успел подслушать вампир.

- Как и сказал Зданевский, это чердак одного из зданий на Малом Сампсониевском. Только страх перед Охранкой помешал хозяину впустить новых жильцов – когда мы вышли, на лестнице уже дожидалось три семейства со всем своим скарбом. Ничего особо интересно я не нашел. Но я готов поклясться, что ни один вампир не выбрал бы этот чердак своим убежищем. Окно там маленькое, но на нем нет ни ставень, ни штор. С восходом солнца в помещении становится светло, это понял бы любой, кто побывал там.

Исидро сидел рядом с печью, поставив локти на ручки кресла; переплетенные пальцы рук он держал на уровне губ.

- На балу Теософского сообщества я спрашивал вас о феях, - наконец сказал Эшер, нарушив затянувшееся молчание. – Известно ли вам о других существах, сверхъестественных или просто редких, которым также присуща такая… такая реакция на свет?