Я решил потом подумать об этом и сосредоточился на месторождениях металлов. Этот Охотник знал о трёх таких, и среди них было самое ценное место — где добывали серебряный мэнун. Я чуть подольше понаблюдал за тем, как там всё устроено. И условия, в которых жили шахтёры у Чукчей, были ужасными. Рабский труд, по-другому и не сказать. Причём среди шахтёров были как мужчины, так и женщины. И больше половины — из других Племён.
Я прервал просмотр воспоминаний и несколько секунд просто сидел с закрытыми глазами. В следующий раз даже не буду сомневаться, если появится возможность убить кого-то из Чукчей. Хотя мне кажется, что во всех Восточных Племенах те, кто не смог стать Охотником и связать свою жизнь со зверем, работают в рудниках. Это необходимо для выживания Племён. Но разве нельзя создать нормальные условия, чтобы люди не загибались в шахтах?
Я выдохнул и посмотрел на последнего Чукчу. Его сердце едва-едва билось, он был на краю гибели. Я прервал его мучения и привычно встретил головокружение и шум. Начал искать воспоминания о ядре Зоны и отыскал несколько эпизодов, но ничего нового — во всех говорилось, что оно находится где-то внизу.
Я сосредоточился и быстро понял, о чём она говорит. Среди хаотичного круговорота воспоминаний было одно, которое сильно отличалось от других. Оно не кружилось вместе с остальными, а было зафиксировано в пространстве. Плотное, тёмное, тяжёлое. Я сразу понял, что для его поглощения придётся потратить много сил и без Ян-чакры Пернатого тут не обойтись. Но упускать возможность узнать что-то новое о своих способностях я не собирался. Выдохнул и кинулся с головой в новое воспоминание.
Деактивировав Глаза Весов, я сразу же скрутился из-за невыносимой рези в глазах. Они ужасно болели и кровоточили. Ещё и голова раскалывалась, будто по ней молотком ударили. Ян-чакра с небольшим запозданием хлынула в голову и смыла всю боль.
— Да что их анализировать, — проворчал я, приходя в себя. — Бесполезные.
В этом воспоминании был не один эпизод, а много. Но все они состояли из одного и того же действа — Дука, так звали Чукчу, ездил на муравье. К сожалению, я не узнал, как именно Чукчи ломают волю зверей. Дука просто отдавал немного своей крови старшему, и тот занимался этим один.
“Я так и подумал. Жаль, что это не опыт метания копья”, — с сожалением ответил я, поднимаясь на ноги.
Но, несмотря на досаду от полученного бесполезного умения, настроение у меня впервые за последние две недели было отличным. Способность получать навыки! Мои Глаза Весов всё больше радовали меня. Интересно, а другие Глаза так же многогранны и полезны, как мои?
— Хрю! Я ухожу! — Боря ткнулся пятачком в мою ногу.
— Давай, — я потрепал его по шее и отправил в Мир Двенадцати. Пока что его помощь мне не требовалась.
Так, теперь стоит уйти отсюда подальше и подумать над полученными сведениями. Если ядро и правда глубоко под землёй, то это всё меняет. Я просто-напросто не смогу до него добраться. Но зато мы с Алисой теперь знаем, в каком направлении искать.
В поисках ядра мы часто шли туда, откуда появлялись гули. Но из-за постоянных поворотов и разветвлений было сложно нащупать правильный путь. И я подсознательно отсекал все дороги вниз, не желая испытывать на себе вредоносное влияние ауры, против которой даже Ян-чакра из Пернатого была бесполезна.
Я прошёлся рядом с телами убитых Охотников и подобрал вещи, на которых были части из чучина и алтана. Сломанные копья, кинжалы, бляшки на одежде. Мне пригодятся.
Услышав предупреждение Алисы, я посмотрел на карту и приготовился к бою, даже не пытаясь скрыться. Слишком уж слабые противники. В несколько движений я обездвижил гулей и одного за другим привычно поглотил. Алиса вдруг удивлённо хмыкнула и попросила:
Я сделал, как она сказала, и тоненькая струйка Инь-чакры отделилась от основного потока, который направлялся в моё левое плечо, к узору Гигантизма, и рванула в батарейку.
Я скривился от боли в плече и крепко стиснул челюсти. До чего же неприятный процесс! И только когда боль утихла, я обратил внимание на алтан и охнул. В нём плескалась самая обычная, нейтральная чакра. Я поглотил её и почувствовал, как просевший после короткой битвы резерв моей белой чакры немного восполнился.