Кровавые Горгоны

Мур хлопнул ладонью по зеркалу. Изображения исчезли, и на нем остался лишь отпечаток его руки.

— Нам нужно это. Я делаю это не для себя, но для ордена, — заключил Мур. — Гаутс Бассик — достойное приношение за ту награду, которую мы получим.

Глава 7

Рассвет еще не наступил, а Варсава уже думал о том, что этот день будет таким же, как и предыдущий. Отделение пересекло очередное высохшее устье реки, оставляя крупные следы на земле. Последние четыре дня они двигались на огромной скорости даже в самый солнцепек.

Они оставили песчаную местность на юге далеко позади и, согласно тактическим картам, углубились в центральные равнины на тридцать с небольшим километров. На удивление эта местность была обильно покрыта зеленью. Гаутс Бассик был островом без океанов, но иногда кратковременный дождь наполнял водой канавы и устья рек.

Не поддающиеся ржавчине солянки росли на красной, бесплодной почве рядом с покрытыми каплями акациями. Остатки дренажных каналов стали пристанищем для древних растений. Высокие деревья, растущие на дюнных полях, были, возможно, самым большим отличием от центральных и западных территорий и своих собратьев на юге и востоке.

Следуя по высохшим каналам, отделение «Бешеба» повернуло на север, пытаясь связаться со своими братьями.

Варсава брел по маршруту, издавая гидравлическими суспензорами колена свистящий звук. В такой «монотонной» стране легко было заснуть, намеренно провоцируя полудрему. Но он оставался на чеку, заставляя себя периодически сканировать местность и передавать информацию по воксу. Его болтер висел через плечо, а левая рука свободно болталась рядом со спусковой скобой. За последние четыре дня отделение «Бешеба» научилось избегать бродячие группы мертвецов в целях экономии боезапаса. Хотя кроме мертвецов и отбившихся от стада коз здесь не было никаких признаков жизни.

— Я чувствую высокие атмосферные колебания. Бактерии, — объявил Варсава, когда линейный график возник в левом углу визора его шлема. Порыв ветра «омыл» лица Горгона крупицами песка

— Что ты говоришь?

Хотя ни одно человеческое заболевание не могло разрушить иммунную систему космического десантника, Саргаул активировал вентиляционную систему шлема.

— Я тоже чувствую это. Очень кислотные, очень сильные, — подтвердил он, сплевывая слюну через решетку шлема.

Цитон сделал то же самое, глубоко задышал и откашлялся, когда его мульти-легкое отвергло воздушную субстанцию.

— Я не могу определить это, — произнес он, повышая голос и интенсивно отмахиваясь от пылевых потоков.

— Это чистая деформация.

Отделение остановилось, пока Цитон отмахивался и откашливался. Факт, что субстанция могла заставить так вести себя даже космического десантника, говорила о ее летальном эффекте. Запирательные мышцы его легкого сжимались, когда орган пытался прочистить дыхательную систему очищающей слизью.

— Никаких больше образцов, — зло крикнул Сика. — Варсава, выключи свой монитор. Ты вселяешь в нас беспокойство.

Варсава выругался, но подчинился. Ядро блока питания его брони функционировало уже две тысячи лет, и дух брони отличался капризным темпераментом, но никогда не лгал десантнику. Он заметил на мониторе еще кое-что, помимо бактерий.

Его детекторы зафиксировали органическую сигнатуру, знакомую Варсаве.

— Помните, что говорил Аргол, — продолжил Сика. — Если сенсоры не работают, у вас остается инстинкт, который не подведет. Используйте глаза, уши и прекратите отвлекать друг друга.

Отделение принялось обсуждать спуск с выступа высохшего русла реки.

Но Варсава напрягся. Слова Аргола эхом отозвались в его голове.

Неожиданно Варсава расстегнул заклепки шлема и попробовал воздух языком. Сначала привкус был горьким, организм, витавший в воздухе, пытался разложить сверхчувствительные органы вкуса. Но Варсава чувствовал что-то еще, что-то мимолетное, едва уловимое. Есть! Скрытый среди воздушных токсинов медный привкус, который сложно было с чем-либо перепутать. Свежая кровь.

— Кровь. Свежая кровь.

— Кровь. Кровь, — слово эхом пронеслось между воинами отделения.

Сержант Сика приказал им остановиться, услышав предостережение Варсавы. Цитон снова попробовал небом воздух, на этот раз более осторожно.

— Теперь, когда ты сказал. Я тоже чувствую ее. Очень сложно заметить кровь среди других токсинов.

— В каком направлении? — спросил Баэл-Шура.

Его аугментированная челюсть была слишком сильно пришита к верхней трахее, уничтожив нейроглоты, отвечающие за вкусовые ощущения.

— Далеко отсюда, по крайней мере шесть километров к северо-востоку от нас, — доложил Варсава.

— Мы идем туда, — произнес Сика. — Отличное сработано, брат Варсава.

Ветер усиливался, заставляя акации склоняться к земле и выкорчевывая соляные кусты. Было что-то зловещее в этом заразном ветре.

Варсава убедился, что система вентиляции в норме и внешние заклепки крепко закреплены, хотя эти меры предосторожности обычно принимались во время выхода в космос или нахождения в вакууме. Ветер обдувал его броню, словно циклон, столкнувшийся с бункером.

Они вызывающе повернулись по направлению к ветру. И он наказал их.