Кровавые игры

– Я предупреждал, что с ним так нельзя. Наш информатор ошибся в оценке этого человека. Он мог,- угрюмо добавил гвардеец,- ошибаться и в остальном.

– Ерунда,- выпалил молодой Бонарон.- Нет оснований думать, что заявление вздорно!

– Как нет и оснований думать, что оно справедливо,- сухо заметил Крисп Терентий Гален.- Боюсь, что вынужден согласиться с Октавием. Полагаю, мы сели в лужу. Глупо было давить на него.

Преторианцы мрачно кивнули. Сенатор, досадливо передернувшись, протянулся к кувшину с вином.

Молчание затянулось и не нарушилось даже тогда, когда в гостиной появился раб-египтянин с объемистой канцелярской укладкой в руках.

– Мой господин попросил передать это вам,- произнес Аумтехотеп самым нейтральным своим тоном, в котором лишь близко знающий его человек мог уловить неприязнь.

– Хорошо.- Филлип со вздохом пересек комнату, чтобы забрать ларец.

– Тут отчеты последнего десятилетия. Если вам понадобятся более ранние записи, снеситесь со мной.- Египтянин вручил прокуратору свою ношу.- Господин надеется, что все это к нам вернется. Торговля не останавливается, и записи нельзя прерывать.

– Разумеется,- согласился Филлип.- Сомневаюсь, что мы задержим ваши бумаги долее чем на месяц.- Он принял шкатулку с чувством странного облегчения. Вряд ли им от этого чужестранца понадобится еще что-нибудь.

Едва египтянин вышел, трое мужчин кинулись к младшему прокуратору.

– Ну же,- буркнул нетерпеливо Октавий.- Давайте посмотрим, что там.

Он выдернул укладку из рук товарища в неудержимом стремлении в нее заглянуть.

Внутри ларца помещались десять аккуратно свернутых и сложенных веером манускриптов, на каждом из которых имелась небольшая печать с проставленной рядом датой. Хронология была точно соблюдена.

– Не заглянуть ли сюда? – Эст Бонарон выхватил из ларца первый попавшийся под руку свиток. Терентий Гален, подумав, тоже выбрал какой-то отчет и сердито насупил брови.

– Не знаю. Надо было играть с ним в открытую. Филлип Дудон пожал плечами.

– Ты ведь знаешь, что говорил о нем Силий Домициану.

– Знаю. И что из того? У Франциска дела с Египтом? А у кого их, собственно, нет? Велика важность, что там находится император. Нет никаких оснований считать, что чужак злоумышляет против него.- Крепкие пальцы воина поддели восковую печать.

– Сенатор Силий утверждает, что чужестранец очень увертлив,- пробормотал прокуратор.

– Откуда ему это знать? Он ведь обедает с Домицианом, а не с Франциском,- заметил Терентий, разворачивая манускрипт, и вдруг рассмеялся.- Думаю, нам все же придется открыться ему.

Документ пошел по рукам, гвардейцы захохотали. Августейший сенатор скривился от ярости. Отчет был составлен, возможно, и безупречно, но на древнем латинском наречии, с которым даже основатели Рима вряд ли были знакомы достаточно хорошо.

Письмо Деции Ромолы Нол к своей дочери Этте Оливии Клеменс, перехваченное и уничтоженное сенатором Силием.

«Добрых тебе дней, моя дорогая!

Я надеялась, что вот-вот получу твою весточку, но уже минул месяц, а письма нет и нет. Боюсь, ты меня так и не простила, и сердце мое сжимается от печали. Я. теперь знаю, что виновата перед тобой - уже одним тем, что уломала тебя выйти замуж за Силия. С твоими старшими сестрами все было иначе, /(ела наши гили неплохо, и их мужья рассматривали союз с Клеменсами как большую удачу. Когда мы разорились, я испугалась. Ты помнишь то время, ты можешь меня понять. Предложение Силия казалось даром небесным, глупо было отказываться от него. Мы ведь продавали рабов и собирались уехать в Далмацию, чтобы зажить там жизнью скромных селян. И вдруг - о удача! - появилась надежда спасти положение и выдать тебя за родовитого человека. Могла ли я в тот момент принимать во внимание твои девичьи отговорки? Могла бы, наверное, но я замкнула и сердце, и слух, о чем горько сейчас сожалею.