Кровавые игры

Сен-Жермен молчал, ибо не был уверен, что, окажись в тюрьме Рейдес или умчавшийся на север уэльсский возница, он с тем же рвением бросился бы их выручать.

– Вряд ли,- сказал он вслух.

– Что? – слепо моргнул старик.

– Ничего, Рейдес. Просто мне в голову лезут всякие мысли.- Он рассеянно огляделся по сторонам и увидел стоящего поблизости Роджериана – Пойдем, старина Рассортируем послания, которые ты отправишь с другими курьерами.

– Время. Вопрос времени – самый главный из мучающих разум вопросов.- Это было сказано возле фонтана.

– Господин? – спросил Роджериан. Его чувства к новому хозяину не поддавались определению. Благодарность за возвращение к жизни мешалась в уроженце Гадеса со страхом, который внушали ему замечаемые в себе перемены.

Сен-Жермен нетерпеливо мотнул головой.

– Не могу убедить себя, что дело улажено,- сказал он, охваченный мрачным предчувствием, в чем-то в своей неотвратимости схожим с удлиняющимися тенями в саду.

Письмо раба Моностадеса к Корнелию Юсту Силию.

«Господин!

Армянин не солгал. Они снова виделись. Поздно ночью он как-то пробрался в дом - наверное, через крышу. Никто из рабов не поднял тревогу. Возможно, они подкуплены. Он ушел за час до рассвета. Окна спальни глухо задрапированы, мне не удалось выяснить, что творилось внутри, но, уж конечно, там не велись любезные разговоры.

Я. побеседовал с одной их трех поварих, она утверждает, что госпожа живет очень замкнуто, ни

с кем не сносится и писем не получает. Тем не менее они с Франциском как-то уславливаются о встречах - значит, им помогает кто-то из слуг. Задумайся, господин, так ли надежна приставленная к ней охрана.

Мне кажется, с обвинением сейчас выступать преждевременно. Суду потребуются неопровержимые доказательства измены обвиняемой стороны, а их еще предстоит раздобыть. Я спрашивал прачку, нет ли на постельном белье, которое ей приносят от госпожи, каких-либо характерных следов, но та утверждает, что нет, а у нес наметанный глаз на подобные вещи. Возможно, этот Франциск умнее, чем мы думаем, и берет твою жену на полу или подкладывает под нее собственную одежду. Нам нечего предъявить суду, господин. Подожди, пока мы не уверимся в предстоящем свидании, и еще раз поужинай перед этой ночью с женой. Я застукаю любовников на горячем, а ты сляжешь с признаками отравления. Все части сойдутся, ее обвинят - ты останешься чист.

Из всего того, чем ты намерен меня поощрить, я выбрал бы постоялый двор в Остии. Я мало понимаю в посевах и не умею управляться с домашним скотом, а вот таверна мне подошла бы. Ты будешь в ней самым желанным гостем, мой господин, я же, и отпущенный на свободу, сохраню тебе преданность до конца своей жизни.

Собственноручно и с изъявлениями глубочайшей почтительности

Моностадес.

9 апреля 824 года со дня основания Рима».

ГЛАВА 15

Когда завершилась битва кавалеристов – четвертое действо в программе императорских игр,- солнце поднялось высоко и жара в Большом цирке сделалась нестерпимой. Веспасиану подали вино и воду со льдом; по трибунам забегали торговцы напитками, а продавцы колбасок и мясных пирогов приуныли.