Кровавые Небеса

Демон был готов и отразил мой выпад, пусть и с трудом. Я почувствовала в себе такой ураган чувст… Ярость… Как бесноватая. Вот это ирония, не правда ли? Низкий рёв прорывался сквозь плотно стиснутые зубы, я обрушивала удар за ударом не утруждая себя заботой о дыхании. Светлое сердце? Чистые помыслы? Ага, как же. У меня была только боль. И ярость, способная эту боль заглушить. Битва. Уничтожь. Порази. Истреби. Очисти землю от исчадий ада. Вот моя задача. А о чистоте души пусть заботятся другие: священники, прихожане, мирные жители, невинные дети. Чтобы они могли жить и замаливать грехи я должна грешить и убивать, убивать, убивать…

— УМРИ! — мой меч мелькал подобно кровавой молнии, лезвие гудело от напряжения и владевших мною эмоций. Демон лишь уклонялся, не доставая оружия и не используя своих сил. Почему? Это странно. Может, хочет позабавиться вдоволь? И почему явился сюда в своём истинном облике, почему не овладел чьим — либо телом? Как нашёл меня в этом заброшенном доме?

Выпад. Удар. Уклон. Нырок. Опять удар. Я не давала ему времени на уловки.

— Леяника Евангелина Абданк, остановись! — прорычал демон моё полное имя, подныривая под рубящий удар клинка.

— С чего бы это, Ублюдочный Адский Мудак? — я резко крутанулась и впечатала свою босую стопу ему прямо в солнечное сплетение. Тут же направила остриё в лицо демона, не давая перехватить мою ногу.

Он задыхался. Нет, скорее хрипел от боли — на месте, куда пришёлся удар, его плоть дымилась и полыхала белым пламенем.

Наконец-то тварь вышла из себя, протянув в мою сторону пылающую тьмой ладонь. Тугой пульсирующий кнут Адской Мглы — демонского оружия — обжог моё плечо. Я вовремя уклонилась, иначе лишилась бы руки. Демон с удивлением взглянул на свою ладонь. Казалось даже, что Адская Мгла для него стала сюрпризом.

— О, да ты не только болтать можешь?

Подпрыгнув, я приземлилась на шаг левее — старые доски пола в том месте, где я только что стояла покрылись чёрным инеем.

— Cruentus subluceo![1]

Перехватив клинок зубами, я простерла руки по направлению к демону и с моих раскрытых ладоней сорвались два мощных потока алого пламени. Охватив левую руку твари, пламя побелело и воздух наполнился запахом жжённой полыни. Завладей демон человеческим телом, он не был бы столь уязвим для священного пламени. Людская сущность служила бы ему щитом, пусть и не вечно. Но этот почему — то не использовал ни защиты, ни человеческого, ни в полной мере демонического оружия. Какой — то камикадзе.

— Видимо и в Аду есть неудачники…

Демон лежал на обломках дряхлого комода, поверженный и всё ещё охваченный пламенем. Близился рассвет.

— Постой... - прохрипел он — я не хотел... на тебя... нападать...

Такого мне ещё встречать не приходилось. Злость вновь начала заволакивать мой разум: каждый раз видя пред собой поверженного демона, я напоминала себе, что эти исчадия ада не знают жалости; перед глазами и во сне и на яву мне виделось кровавое месиво, бывшее когда-то моей семьёй. Нет, не нужно об этом думать. Не сейчас..

— Понимаю, ты не хотел. Я хотела.

Уже занеся меч для последнего удара, совершенно не кстати вспомнила глаза Альберта и его слова. Чёрт! Не могу. Сегодня не могу. Рассеяв клинок, я начала давно заученный экзорцизм:

— Gloria Patri[2]…

— Лучше убей меня, не отправляй обратно! — голос демона обрёл силу.

— …et Filio, et Spiritui Sancto[3]..

Воздух задрожал, знаменуя скорое раскрытие воронки.

— Прошу. Убей меня.

В его глазах плескалось неподдельное отчаяние. Это что — то новенькое.

Демон бросился. Он бежал прямо на меня, но не с целью нападения… Иисусе, он рассчитывал на то, что я его рассею! Демон — самоубийца? В иное время я с удовольствием помогла бы ему с этим, но не теперь. С этим демоном что — то не так и необходимо узнать, что именно. В конце-концов, мне скучно и загадка станет глотком свежего воздуха. Ну, или тухлого — это как посмотреть.

В последнее мгновение мне удалось увернуться. Не замедляя движения, я крутанулась и бросила в него связующей печатью:

— In domine Dei!!! Amen![4] — сияющие кресты замкнулись в непроницаемую клетку.

Сквозь рычание демона и моё собственное громкое дыхание, до меня донёслось приглушенное пение телефона. «Аве Мария» раздавалось из — под кучи сваленного в углу барахла — к чему разбирать вещи, если через час меня здесь может и не быть? Вытащив телефон из кармана бурых от засохшей крови брюк, посмотрела на экран: неизвестный номер.

— Да?..

— Сестра Евангелина! Надеюсь, что лишь исполнение нашего священного долга помешало тебе ответить ранее на предыдущие звонки. Ибо очень важно иметь скорую связь со всеми братьями и сестрами..

— Можно и так сказать, брат «Петер». - не осталась я в долгу.

— «Пётр», моё имя Пётр..

— Ага, а меня зовут Ника. Не сестра, не Евангелина, а «НИКА». Запомни это и я, так уж и быть, стану называть тебя в честь Апостола, усёк?

— Ч-что за тон, сестра? Прости Господь, ты пьяна?!

Всё, он меня достал.

— Всё, ты достал меня. Зачем звонишь?