Кровавые обещания

— Странный способ продемонстрировать это. Если не считать того, что она свела меня с вами.

Он снова рассмеялся.

— Даже без нее Оксана, едва встретив тебя, поняла бы, кто ты такая. У «поцелованных тьмой» особая аура.

— Значит, она тоже может видеть ауру, — пробормотала я. — Что еще она может? Она должна уметь исцелять, иначе вы не были бы «поцелованным тьмой». Она хорошо владеет принуждением? Может проникать в чужие сны?

Эти вопросы застали его врасплох.

— Она сильна в принуждении, да… но как это — проникать в чужие сны?

— Это похоже на способность проникать в сознание другого человека, когда он спит. Не только в ваше. Там они могут вести беседу… ну… как будто просто встретились. У меня есть друг, который может делать это.

Судя по выражению лица Марка, это стало для него новостью.

— Твой друг? Тот, с которым ты связана?

— Нет… Другой пользователь духа.

— Другой? Скольких же ты знаешь?

— Формально троих. Теперь четверых, включая Оксану.

Марк отвернулся, с отсутствующим видом глядя на куст с розовыми цветами.

— Так много… просто невероятно. Я встретил лишь еще одного пользователя духа, и это произошло много лет назад. Он тоже был связан со своим стражем. Страж умер, и это нанесло ему тяжелейший удар. Он по-прежнему помогает нам, когда мы с Оксаной пытаемся в чем-то разобраться.

Я всегда боялась умереть и страшилась смерти Лиссы, хотя всерьез никогда не задумывалась, каково это будет — при наличии связи. Как скажется уход на оставшемся? На что это похоже — иметь зияющую дыру там, где раньше была теснейшая связь с другим?

— Он тоже никогда не говорил о проникновении во сны, — продолжал Марк и дружелюбно засмеялся; вокруг его голубых глаз собрались морщинки. — Я думал, что смогу помочь тебе, но, может, ты здесь, чтобы помочь мне.

— Не знаю, — с сомнением сказала я. — Думаю, вы с Оксаной гораздо опытнее во всем этом, чем мы.

— Где тот, с кем ты связана?

— В Америке. — Я не собиралась вдаваться в подробности, но почему-то чувствовала, что должна сказать ему правду. — Я… Я бросила ее.

— Что значит бросила? Ради этой поездки? Или совсем отказалась от нее?

Отказалась. Это слово было как пощечина, и внезапно перед моим внутренним взором возник последний день, когда я видела ее, всю в слезах.

— Я должна кое-что сделать, — уклончиво ответила я.

— Да, знаю. Оксана говорила мне.

— Говорила вам что?

Он явно заколебался.

— Она не должна была делать этого… Она пыталась не делать этого.

— Не делать чего? — Воскликнула я, охваченная тревогой по причине, которой не понимала.

— Она, ну… Она проникла в твое сознание. Во время завтрака.

Внезапно я вспомнила свои ощущения — покалывание в голове, жар и холод, прокатившиеся по телу.

— Что это означает точно?

— Пользователь духа может судить о человеке по его ауре. Однако Оксана способна проникать дальше, вглубь, и считывать более конкретную информацию. Иногда она вплетает в эту способность принуждение… но, как бы то ни было, результаты очень, очень значительные. Это плохо. Неправильно поступать так с тем, с кем ты не связан.

Мне понадобилось время, чтобы в полной мере осознать, о чем речь. Ни Лисса, ни Адриан не могут читать мысли других. Самое большее, что Адриан может сделать с точки зрения внедрения в сознание, это проникнуть в сон другого человека. Лисса и этого не может, даже в отношении меня. Я ее воспринимаю, она меня нет.

— Оксана почувствовала… Ох, не знаю, как объяснить. В тебе есть какое-то безрассудство. Ты в поисках чего-то. Твою душу переполняет жажда мести. — Внезапно он протянул руку и приподнял мои волосы. — Как я и думал. Ты отказница.

Я тряхнула головой, отбросив его руку.

— Подумаешь, большое дело! В вашем городе полно дампиров, не желающих быть стражами.

Марк по-прежнему казался мне приятным человеком, но я всегда терпеть не могла нравоучений.

— Да, но это потому, что они решили остаться дома. Ты… и другие вроде тебя… вы становитесь в некотором роде вершителями судеб. Вы одержимы охотой на стригоев на свой страх и риск и намерены лично исправить все зло, которое обрушила на нас целая раса. Это ни к чему хорошему не приводит. Я наблюдаю это все время.

— Все время? — Вздрогнув, спросила я.

— Как ты думаешь, почему число стражей убывает? Они уходят, чтобы иметь дома и семьи. Или сбегают, как ты, продолжая сражаться, но ни перед кем не держа ответа — если только не нанимаются телохранителями или охотниками на стригоев.

— Наемные дампиры…

Внезапно до меня дошло, откуда у некоролевских мороев вроде Эйба берутся стражи. Деньги могут все.

— Никогда не слышала ни о чем таком.

— Конечно. Думаешь, морои и другие стражи хотят, чтобы это стало широко известно? Хотят, чтобы это маячило перед вами как возможный и весьма соблазнительный вариант?

— Не понимаю, что плохого в охоте на стригоев. Сейчас, имея с ними дело, мы всегда защищаемся, не нападаем. Может, если бы дампиры сами отлавливали их, они не выросли бы в такую проблему.