Кровавые обещания

– Нет, – сказал он. – Дважды я позволил ей жить. В следующий раз она умрет. Я контролирую ситуацию, не ты.

Натан открыл дверь. Инна встала и заковыляла вслед за ним. Я пораженно смотрела, открыв рот и перебирая в уме только происшедшие события. Не знаю, что взволновало меня больше всего. Глядя вверх на Дмитрия, я размышляла, о чем спросить его прежде всего. Что нам делать теперь? Почему Инна защищала Натана? Почему Дмитрий позволил ему уйти? Только вопросы так и не сорвались с моих уст.

Вместо этого я разрыдалась.

Двадцать два

Я не часто плачу. И терпеть не могу, когда это происходит. В прошлый раз, когда я плакала в обществе Дмитрия, он тут же обнял меня. Сейчас я удостоилась лишь холодного, исполненного гнева взгляда.

– Это ты виновата! – закричал он, стиснув кулаки.

Я съежилась, широко распахнув глаза.

– Но ведь он… Он напал на меня…

– Да. И Инна. Человек! Ты допустила, чтобы на тебя напал человек. – Он не смог сдержать глумливой усмешки. – Ты слаба. Ты неспособна защитить себя – и все потому, что отказываешься от пробуждения!

Ужасный голос. Ужасный взгляд, пугавший больше, чем взгляд Натана. Дмитрий протянул руку и рывком поставил меня на ноги.

– Если бы ты сейчас погибла, это произошло бы целиком по твоей вине. – Он встряхнул меня, с силой вцепившись в руку. – Тебе предоставляется шанс обрести бессмертие и невероятную силу! Но ты слишком слепа и упряма.

Я проглотила слезы и вытерла глаза тыльной стороной руки. Можно не сомневаться – я размазала весь макияж, который старательно накладывала. Я была так напугана, что, казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. Ярость и угрозы – этого я ожидала от Натана, но не от Дмитрия.

«Ты забыла, что он стригой», – прошептал голос в моей голове.

Я уже достаточно долго пробыла без укуса, да и схватка выбросила в кровь достаточно адреналина, чтобы этот надоедливый голос звучал громче, чем когда-либо в последнее время. Дмитрий сказал, что я слаба, потому что не стригой, но на самом деле за этим стояло нечто большее. Я проявила слабость и спасовала перед Натаном и Инной, потому что практически стала наркоманкой, все время пребывая в состоянии блаженного неведения, что не могло не сказаться на моем теле и разуме. Эта мысль пугала, и мне с трудом удавалось задержаться на ней. Жажда эндорфинов вспыхнула с новой силой, и теперь в сознании шла борьба.

У меня хватило здравого смысла не озвучивать эти мысли. Я просто попыталась умиротворить Дмитрия.

– Не думаю, что стала бы сильнее Натана, даже если бы меня обратили… то есть пробудили.

Он провел рукой по моим волосам и как будто начал успокаиваться, но в глазах все еще светились гнев и нетерпение.

– Поначалу, возможно, и нет, но после перемены ты не утратишь ни физической силы, ни силы воли. Он ненамного старше нас… недостаточно, чтобы разница была ощутима, вот почему он всегда отступает в наших с ним схватках.

– А почему ты отступаешь?

Я почувствовала, что его тело напряглось, и осознала, что мой вопрос может быть воспринят как удар по его героизму. Я сглотнула, снова чувствуя страх. Он все еще сжимал мою руку, и она начала болеть.

– Потому что в одном он прав, – сухо ответил Дмитрий. – Если я убью его, Галина разгневается на нас, что непозволительно. Пока.

– Ты говорил раньше, что ты… что мы… должны убить ее.

– Да, и как только мы это сделаем, то с легкостью завладеем и ее имуществом, и ее организацией.

– Что такое ее организация?

Я продолжала отвлекать его: вдруг гнев рассеется, а вместе с ним исчезнет и монстр?

– Многое. Богатство не дается без усилий.

– Нелегальные дела, которые наносят вред людям?

– Это так важно?

Это был, конечно, риторический вопрос, на который я отвечать не стала.

– Но ведь Галина когда-то была твоим учителем. Неужели ты способен убить ее? Я имею в виду, не в физическом смысле… Я имею в виду моральный аспект.

Он задумался.

– Я уже объяснял тебе. Это вопрос силы и слабости. Хищника и жертвы. Если мы сможем одолеть ее – а я в этом не сомневаюсь, – значит, она жертва. Конец истории.

Я содрогнулась. Какое пугающее, жесткое и суровое восприятие мира! Наконец Дмитрий отпустил мою руку, и волна облегчения затопила меня. Я поднялась на дрожащих ногах и опустилась на кушетку. Он сел рядом со мной.

– Почему Инна напала на меня? Почему она защищала Натана?

– Она любит его, – ответил Дмитрий, не скрывая своего отвращения.

– Как?..

– Отчасти потому, что он обещал пробудить ее, когда она прослужит тут какое-то время. Это говорят почти всей прислуге.

Я вспомнила, Сидни рассказывала, почему алхимики против, чтобы люди узнали о вампирах, – как раз потому, что они могут захотеть, чтобы их тоже обратили. Говорят?

– В большинстве своем они недостойны этого. И очень часто кто-нибудь, проголодавшись, просто съедает очередного человека.

Меня затошнило – и не от близости Дмитрия.

– Как гадко.

– Ничего подобного.

Я не думала, что он снова начнет трясти меня, но его глаза угрожающе замерцали. Монстр притаился совсем рядом.

– Время уходит. Я был очень снисходителен, Роза. Снисходительнее, чем к кому-либо другому.

– Почему? Почему ты поступаешь так?