Кровавые обещания

Господи, и что дальше? Сначала пытки, теперь угрозы. И самое ужасное, я угрожала человеку, которому симпатизировала. Конечно, я говорила неправду. Я понимала, почему Сидни и ее алхимики делают то, что делают, и не пошла бы на риск, просто бросив труп. Правда, она этого не знала. Я молилась, чтобы она решила, будто я просто достаточно неуравновешенна, чтобы рискнуть выдать секрет нашего существования миру.

– Роза… – снова попыталась она, но я лишила ее этой возможности.

– Спасибо, Сидни. Буду держать тебя в курсе. – Я отключилась и вернула Денису телефон. – Пошли, ребята. Ночь еще не закончилась.

Конечно, допрос стригоя показался им чистым безумием, но, учитывая, насколько безрассудно иногда действовали они сами, подобное странное поведение не заставило их утратить веру в меня. Вскоре их снова охватил энтузиазм – как-никак мы уже совершили одно убийство. Сверхъестественная способность чувствовать стригоев сделала меня в их глазах еще более крутой. Я почувствовала уверенность, что они готовы пойти за мной в огонь и в воду.

Той ночью мы поймали еще двух стригоев и сумели повторить процесс. С тем же результатом. Поток оскорблений по-русски. Никакой новой информации. Убедившись, что стригою нечего сообщить, я позволяла убить его. Мои товарищи делали это с удовольствием, однако после третьего стригоя я почувствовала себя вымотанной и физически, и морально. Сказала, что пора домой, – и вот тогда, когда мы обходили фабрику, почувствовала четвертого стригоя.

Мы набросились на него. Произошла еще одна потасовка, но в итоге мы сумели пригвоздить его к земле, как и других.

– Давай, ты знаешь, что… – начала я, обращаясь к Денису.

– Я вырву тебе глотку! – рявкнул стригой.

Вот так-так! Этот говорил по-английски. Денис открыл рот, собираясь начать допрос, но я покачала головой.

– Я сама.

Как и другие, этот стригой ругался и боролся, даже несмотря на упертый в шею кол, и это затрудняло разговор.

– Послушай, – сказала я, испытывая нарастающее нетерпение и усталость, – просто скажи то, что нам нужно. Мы ищем дампира по имени Дмитрий Беликов.

– Я знаю его, – самодовольно ответил стригой. – И он не дампир.

Я назвала Дмитрия дампиром, даже не отдавая себе в этом отчета. Просто оговорилась от усталости. Неудивительно, что стригой так разговорился – он не подозревал, что нам известно об обращении Дмитрия. И как истинный стригой, рад был причинить боль хотя бы словами.

– Твоего дружка пробудили. Сейчас по ночам он вместе с нами крадется в темноте, пьет кровь глупых девушек вроде тебя.

Миллион мыслей закружились в моей голове. Вот дерьмо! Я приехала в Россию, думая, что найти Дмитрия будет легко. В его родном городе мои надежды разбились вдребезги, почти заставив отказаться от этой идеи из-за неосуществимости. Мысль, что я, возможно, близка к чему-то важному, потрясала до глубины души.

– Лжешь! – сказала я. – Ты никогда не встречался с ним.

– Я вижу его каждую ночь. И не раз убивал вместе с ним.

Живот свело и вовсе не от близости стригоя.

«Не думай о Дмитрии, убивающем людей! Не думай о Дмитрии, убивающем людей!»

Я снова и снова мысленно повторяла эти слова, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие.

– Если это правда, – прошипела я, – тогда у меня есть для тебя поручение. Передай, что его разыскивает Роза Хэзевей.

– Я тебе не мальчик на посылках, – проворчал он.

Мой кол вспорол его кожу, потекла кровь, и он скривился от боли.

– Ты будешь тем, кем я захочу. А теперь отправляйся и передай Дмитрию то, что я велела. Роза Хэзевей. Роза Хэзевей ищет его. Не забудь. – Я вдавила острие ему в шею. – Повтори мое имя, хочу быть уверена, что ты запомнил.

– Я запомню его, чтобы иметь возможность убить тебя.

Кол надавил сильнее, брызнула кровь.

– Роза Хэзевей.

Он плюнул в меня, но промахнулся.

Я удовлетворенно откинулась назад. Исполненный ожидания Денис вскинул кол.

– Теперь мы убьем его?

Я покачала головой.

– Нет, теперь мы его отпустим.

Семнадцать

Убедить их отпустить стригоя – в особенности когда он был в наших руках – оказалось нелегко. Мои расспросы в их глазах не имели никакого смысла, но с этим они смирились. Однако позволить стригою уйти? Это чистое безумие – даже с точки зрения отступников. Они обменялись недоуменными взглядами. Интересно, послушаются или нет? В итоге моя крутизна и авторитет победили. Они хотели, чтобы я оставалась их лидером, и приняли на веру правильность моих действий – какими бы безумными эти действия ни казались.

Конечно, когда мы отпустили стригоя, у нас возникла новая проблема – как сделать, чтобы он действительно ушел. Он снова ринулся в атаку, и только осознав, что неравенство сил слишком велико, бросил на нас последний злобный взгляд и растаял в темноте. Вряд ли тот факт, что его одолела группа юнцов, добавил ему самоуважения. В особенности на меня он смотрел с неприкрытой ненавистью, и я содрогнулась при мысли, что ему известно мое имя. Теперь уж с этим ничего не поделаешь; оставалось лишь надеяться, что мой план сработает.