Кровавые обещания

Если бы меня попросили составить список людей, способных ввязаться в драку ради защиты женщины, Адриан оказался бы в самом конце. И тем не менее! Он стоял там с решительным выражением лица, положив руки на плечи Джил и тем самым защищая ее. Да, он сумел произвести на меня впечатление, ничего не скажешь.

– Рид! – воскликнула Эйвери. Сейчас она тоже стояла рядом с Джил. – Она ничего такого не имела в виду. Отвали.

Брат и сестра стояли – взгляды прикованы друг к другу, словно в безмолвном поединке. Такого сурового выражения лица я у нее никогда не видела, и наконец он с ворчанием отступил.

– Прекрасно. Плевать.

Он резко развернулся и ушел, все изумленно смотрели ему вслед. Музыка так гремела, что многие не слышали спор. Они с интересом уставились на оставшихся. Эйвери выглядела смущенной, когда снова опустилась в кресло. Адриан все еще стоял рядом с Джил.

– Что это было, черт побери? – спросил он.

– Не знаю, – призналась Эйвери. – Иногда на него находит – он ведет себя странно и кидается меня защищать без всякой необходимости. – Она одарила Джил извиняющейся улыбкой. – Мне очень жаль.

Адриан покачал головой.

– Думаю, нам действительно пора уходить.

Даже сильно набравшись, Лисса вынуждена была согласиться. Стычка с Ридом отрезвила ее, и, оценивая свои сегодняшние поступки, она ощутила тревогу. Мигающие огни и причудливые коктейли внезапно утратили прелесть. Пьяные королевские морои стали казаться неуклюжими и глупыми. Определенно завтра утром она начнет сожалеть об этой вечеринке.

Вернувшись в себя, я ощутила страх. Ладно. С Лиссой явно что-то не так, но никто, похоже, не придает ее состоянию должного значения. Адриан и Эйвери казались озабоченными, но они осуждают ее лишь за увлечение алкоголем. Лисса напоминала ту девушку, какой она была, когда мы только вернулись в Академию; тогда дух впервые овладел ею и сильно затуманивал разум. Только вот… Сейчас я знала о себе достаточно, чтобы понимать – моя ярость и одержимость убийством стригоев в большой степени объясняются воздействием темной стороны духа, тем, что я вытягиваю тьму из Лиссы. Тогда почему с ней что-то не так? Откуда на свет божий вылезла эта вспыльчивая, безумная и ревнивая личность? Может, порождаемая духом тьма нарастает так интенсивно, что захватывает нас обеих?

– Роза?

– Что?

Я подняла взгляд от телевизора, перед которым сидела, естественно ничего не видя. На меня смотрел Денис с мобильным телефоном в руке.

– Тамара задержалась на работе. Она готова выйти сейчас, но…

Он кивнул на окно. Солнце почти село, небо потемнело, лишь на западе у горизонта еще пылало оранжевым. До Тамариной работы можно было дойти пешком, и хотя вряд ли существовала реальная опасность, мне не хотелось, чтобы после заката она оказалась на улице одна. Я встала.

– Пойдем встретим ее. – Потом добавила, обращаясь к Артуру и Льву: – А вы, ребята, оставайтесь здесь.

Мы с Денисом прошагали полмили до маленького офиса, где работала Тамара. Она выполняла обязанности клерка. Мы с Денисом встретили ее на пороге и вернулись обратно без происшествий, живо обсуждая планы охоты на сегодняшнюю ночь. Около дома Тамары я услышала на другой стороне улицы странные завывания. Мы все резко обернулись, и Денис рассмеялся.

– Господи, снова эта сумасшедшая, – пробормотала я.

Тамара жила в относительно благополучном квартале, но, как и в любом городе, здесь имелись бездомные и нищие. Эта женщина была почти так же стара, как Ева, и обычно ходила взад-вперед по улице, бормоча что-то себе под нос. Сегодня она лежала на спине, на тротуаре, издавая странные звуки и махая конечностями, словно перевернутая черепаха.

– Она больна? – спросила я.

– Не-а. Просто сумасшедшая, – ответил Денис.

Они с Тамарой собирались войти в подъезд, но остатки моей мягкости не позволяли просто так бросить старуху. Я вздохнула.

– Идите, я сейчас.

Машин не было, и я без опасений перешла улицу. Протянула руку, чтобы помочь женщине, стараясь не думать о том, какая она грязная. Как и сказал Денис, сегодня она совершенно обезумела. Она не заболела, по-видимому, просто решила прилечь. Я содрогнулась. Я часто употребляла слово «безумие» по отношению к Лиссе и себе, но вот оно – подлинное безумие. Я очень, очень надеялась, что дух никогда не доведет нас до такого состояния. Бездомную женщину удивило предложение помощи, но она взяла мою руку, поднялась и начала возбужденно говорить что-то по-русски. Потом попыталась обнять меня в знак благодарности, но я попятилась и вскинула руки, отстраняя ее от себя.

Она послушалась, но продолжала что-то радостно щебетать. Подхватила полы своего длинного пальто, словно это было бальное платье, начала кружиться и напевать. Я засмеялась, удивляясь тому, что меня способно развеселить такое. И двинулась обратно через улицу к дому Тамары. Старая женщина перестала танцевать и со счастливым видом снова заговорила по-русски.

– Извините, мне нужно идти, – сказала я, но это осталось незамеченным.