Кровавые следы. Боевой дневник пехотинца во Вьетнаме.

Когда нас везли вертолётом обратно к периметру на ночёвку, моё место оказалось рядом с открытой дверью. Обычно, сидя на таком месте, я немного отклонялся назад, чтобы в случае, если меня подстрелят или я по какой-то причине потеряю сознание, я упал бы внутрь, а не за дверь. В этот раз я отклонился внутрь вертолёта, опасаясь, что могу уснуть от усталости и выпасть наружу.

На следующий день в 08.00 часов небо было ясным, а воздух уже прогрелся. Мы, в полном снаряжении и готовые отправляться, примерно час толклись на месте, пока ротные офицеры и командиры взводов совещались с командованием батальона. После долгих радиопереговоров и сравнения карт походный порядок — то есть распределение, какие роты и взводы будут прокладывать путь, а какие пойдут на флангах или прикроют тыл — был установлен. Были назначены радиочастоты и завершено согласование действий с артиллерийской поддержкой и вертолётными подразделениями.

Кто-то спросил у Фэйрмена, что у нас на сегодня. Он дал ничего не значащий ответ и главного не выболтал. Затем он обратился к капитану Бёрку, что собирается пройти со взводом на другую сторону периметра, чтобы получить наши походные указания. У него как будто бы не нашлось к тому серьёзного повода, когда капитан его об этом спросил, однако разрешение он всё равно получил.

Мы остановились у склада боеприпасов, яме трёх футов[141] глубиной и тридцати футов[142] в диаметре, наполненной всеми типами патронов и гранат, о каких только может мечтать пехота. Мы его толком не рассматривали, пока Фэйрмен не начал говорить. Он сказал, что мы сейчас выходим на восемь километров в большой лагерь СВА на границе с Камбоджей. Если лагерь никто не защищает, мы входим в него, захватываем и уничтожаем. Кто-то спросил, что будет, если его защищают СВА. Фэйрмен спокойно ответил, что даже если там сидит сам Хо Ши Мин и вся северовьетнамская армия, мы всё равно входим в лагерь, захватываем его и уничтожаем. Нам придётся идти на штурм. Затем он добавил равнодушным монотонным голосом, что если у кого-то из нас недостаточно боеприпасов или если кто-нибудь просто хочет запастись получше, то склад открыт для всех желающих. Мы может взять всё, что понравится. Лишь потом я понял, что Фэйрмен играл на нас, как на хорошо настроенной скрипке.

Вскоре склад выглядел, как универмаг наутро после распродажи на День Благодарения. Солдаты усердно рылись в контейнерах в поисках конкретного нужного им вида патронов или гранат. Несколько парней повесили на себя дополнительные пулемётные ленты. Имея в ближайшем будущем лагерь СВА, я тоже решил увеличить свою ношу. Я сделал это, надев ещё две стопатронные ленты для пулемёта. Теперь мою грудь пересекали крест-накрест восемь лент, свисающих с плеч. Они были тяжёлыми, громоздкими и сразу становилось ясно, почему кольчужные доспехи исчезли ещё в шестнадцатом веке. Тем не менее, я носил восемь лент до конца службы. У меня из головы не выходила мысль, что если пуля или даже осколок попадёт мне в грудь, то от удара могут сдетонировать один или несколько патронов. К счастью, ленты удобнее всего было носить так, что головные части патронов смотрели в противоположную от головы сторону.

После того, как мы перерыли склад боеприпасов, у нас ещё оставалось несколько свободных минут, прежде чем отправиться в путь на весь день. Пока мы стояли, Фэйрмен рассказал, что нам повезло, что мы в джунглях, потому что прошлой ночью, пока мы спали, ВК обрушили на наши базы в Лонг Бинь, Бьен Хоа, Ди Ан, Лай Кхе и в других местах более тысячи миномётных залпов. Некоторые из них на самом деле могли оказаться ракетами. Были повреждения и потери, но деталей Фэйрмен не знал. На долю Лай Кхе выпало больше сотни мин.

Наш поход проходил без событий, и лагерь, к счастью, никто не оборонял. Место выглядело впечатляюще в сравнении с теми, что мы видели ранее. Помимо обычных складов и бараков тут была столовая с достаточным количеством скамей и столов, чтобы накормить десятки человек одновременно. Там также была отдельная кухня, с металлическими стульями, плитами и всеми разновидностями кухонной утвари. Очевидно, всё это предназначалось отнюдь не для пары кое-как вооружённых парней. Объект такого размаха был построен для сил масштаба роты или батальона и означал, что вокруг этого места полно вражеских войск, даже если мы их не видим прямо сейчас. Это давало повод для размышлений, даже для беспокойства. Возможно, они следили за нами и пересчитали нас для оформления своих планов. Мы разгромили и поломали всё, что смогли и подожгли здания перед уходом.

В тот вечер мы сидели в лагере, когда прогремела короткая россыпь выстрелов на периметре справа от нас, примерно в ста метрах. Мы ещё не спали, но уже достаточно стемнело, чтобы мы не смогли увидеть, что происходит. Мы просто слушали. Всё закончилось через полминуты и забыто нами через пять.