Кровавые тени (ЛП)

Ей нужно было увидеть его снова. Она должна была увидеть его снова. Им нужно было найти способ справиться с этим. Должен был быть какой-то способ преодолеть это. Если стало возможным, что броня Кейна Мэллоя дала трещину, если стало возможным, что её непроницаемое сердце было затронуто, если стало возможным, что они соединились на более глубоком уровне, чем всепоглощающая жажда мести, в невозможном появилась надежда.

Она вытянула шею и посмотрела на часы на комоде. Было уже позднее утро. Ей нужно было, чтобы Макс или Роб вернулись сюда. И быстро.

Кейн прикусил нижнюю губу, пытаясь справиться с болью, пронзившей его тело. Макс был опытный, надо отдать ему должное. Мучительно опытный.

Кейн содрогнулся в кандалах. Железные гвозди сгущали его кровь до такой степени, что она закупоривала вены. Каждое нервное окончание болело от агрессивного воздействия нитрата серебра. Его поры горели от чесночной эссенции, пот пропитался ею. Открытые порезы и рваные раны, нанесённые Максом и Робом по всему его телу, обгорели от болиголова, которым они были покрыты.

Когда он почувствовал, что снова соскальзывает на грань потери сознания, Макс вколол ему в сердце ещё один шприц адреналина.

Кейн вскрикнул, но затем стиснул зубы, борясь с волной агонии, пока его мозг осознал, какую сильную травму получило его тело. Он закрыл глаза и опустил голову.

— Ты определенно выносливый, Кейн, — сказал Макс.

Кейн поднял глаза и увидел, что тот уже готовит другой шприц на столе.

— Я хочу увидеть Кейтлин.

Ему нужно было увидеть Кейтлин. Он не закончил. Это был не последний раз, когда он видел её. Как бы он ни возмущался этим, ему нужно было снова взглянуть на неё. Ему нужно было посмотреть ей в глаза и понять, что она знает правду и верит в неё.

Кроме того, ему нужно было подумать. Ему нужно было, чтобы боль прекратилась ровно на столько, чтобы он смог думать.

Он мог бы убедить её отпустить его. По крайней мере, освободить его от оков. Он мог бы поторговаться с ней. Или он выбрал бы единственный другой вариант, который у него был. Потому что он не потерпит неудачу. Даже если они убьют его той ночью, он отомстит через неё, потому что она была не такой, как они. И если бы она поверила в то, что они сделали, у неё не было бы другого выбора, кроме как добиваться справедливости во имя Араны. Она была слишком хорошим человеком, чтобы этого не делать. Правда разъедала её изнутри, а она была слишком сильной личностью, чтобы позволить этому случиться. Она столкнется с этим лицом к лицу. Она справится с этим. Он должен был верить, что она сделает правильный выбор. И если она даст ему слово, что добьётся справедливости, он расскажет ей. Расскажет ей, как убить потрошителя душ.

Если бы он только мог посмотреть ей в глаза и поверить, что она поступит правильно, он бы сделал это для неё.

Если нет, он увидит, как она будет уничтожена, а вместе с ней и жизни тех, кого она любила.

У него не было выбора. Он не мог позволить им победить.

Макс опустился перед ним на колени и выдержал его пристальный взгляд.

— Почему ты просто не мог сделать так, как тебе было сказано, Кейн? Ксавьер сделал тебе хорошее предложение. Ты мог бы избежать всего этого.

Дверь открылась.

Роб пересёк помещение и направился к ним. Он встал рядом с Максом и скрестил руки на груди.

— По-прежнему ничего?

— Дай время.

— Тогда почему бы тебе не налить себе чего-нибудь выпить? Сделать перерыв. Позволь мне взять всё на себя.

Кейн снова опустил голову. Они с Максом только что поладили. Он привык к его темпу, к его технике. Роб, с другой стороны, был взбалмошным… слишком управляемым своими эмоциями. Роб был тем, кто, скорее всего, нанесёт смертельную травму.

Он поднял глаза и увидел, как между ними двумя произошёл какой-то приватный обмен мнениями, а затем Макс отошёл и покинул подвал.

Роб пододвинул стул и сел напротив него. Он откинулся назад и осмотрел раны, нанесённые ему Максом.

— Скажи мне, как его убить.

Кейн пристально посмотрел ему прямо в глаза.

Роб наклонился вперёд, его руки свободно лежали на бёдрах.

— Давай, Кейн, всё же продолжим. Хотя бы ради Макса. Он всё ещё верит, что может получить что-то от тебя. Ты знаешь, что не будешь говорить. Я знаю, что ты не собираешься говорить, и, честно говоря, меня это устраивает. Менее чем через двенадцать часов у тебя не будет никакой цели. Менее чем через двенадцать часов ты будешь моим, — он наклонился ближе. — Твоя сестра тоже думала, что она неуязвима. И посмотри, что с ней случилось. В каком-то смысле было досадно, но она сама напросилась. Я до сих пор не уверен, что ей это не понравилось. На самом деле, я уверен, что в какой-то момент услышал, как она кричала, требуя большего, — он улыбнулся. — Ты же знаешь, какой шлюхой она была. Конечно, знаешь. Я знаю, как вы были близки. Может быть, чересчур близки. Может быть, немного больше, чем просто братско-сестринская любовь?

Кейн с гневом посмотрел на него, ярость и ненависть жгли его желудок.