Кровавые тени (ЛП)

Она схватилась за голову, жар залил её лицо. Она ненавидела себя за слабость. Она никогда не была слабой. Не тогда, когда дело доходило до этого. У неё всегда была чересчур замороченная голова. Так почему же и как, чёрт возьми, он заставлял её идти кругом? Казалось, будто он мог видеть её насквозь, жестоко играя на каждой её слабости, на каждой психологической точке G.

Он был так уверен в себе. Такой высокомерный. Такой бесящий.

И её негативные, самоуничижительные мысли не помогут ей ни в одном из её дел. Ей нужно было вернуться в режим агента, причём быстро. Именно этого она так давно хотела — познакомиться поближе с самим вампиром. И это происходило не в блоке содержания под стражей, как она планировала, но это определенно не стало более близким и личным, чем быть привязанной к кровати в одном из его логовищ. Это было максимально близко, как никто не подбирался к Кейну Мэллою. Так близко, как не был ни один агент ПКВ. Перед ней стояла работа. Ей требовалось получить информацию для ПКВ и для себя.

Но было бессмысленно получать информацию, если она была заперта здесь с ней. Ей нужно было продолжать оценивать своё окружение и искать слабые места.

Она сосредоточилась на трёх высоких узких горизонтальных окнах перед собой, судя по всему, с зеркальным стеклом или, конечно, с защитой от ультрафиолета. Они были приоткрыты, дождь слегка постукивал по наклонному стеклу.

Она поспешила к трём ступеням, ведущим к большой овальной ванне, протянувшейся вдоль стены справа от неё. Она балансировала ногами на краю ванны и неловко наклонила голову, чтобы посмотреть наружу. Вид выходил прямо на стальные перила. На улице темно и сыро, казалось, что это был конец какого-то переулка. По крайней мере, она знала, что они были на уровне земли, если не на уровне подвала. Но она никак сможет протиснуться через промежутки прутьев, даже такая маленькая и проворная, какой она была. Она разочарованно вздохнула и опустилась на среднюю ступеньку, упираясь ногами в кафельный пол.

Что ей было нужно, так это оставаться умной и сосредоточенной. Он не собирался убивать её и не собирался насиловать. Пока нет. Он играл в интеллектуальные игры, и пока на этом всё. Но одно она знала наверняка: враждебность ни к чему её не приведёт. Она должна была сохранять спокойствие. Более того, она должна была перестать показывать ему любую уязвимость, которую он мог бы использовать против неё. Если он сочтёт, что она сексуально слаба, он использует свою силу, и это была одна из игр разума, в которой, как она знала, она потерпит неудачу.

Ей приходилось постоянно напоминать себе, что она имеет такое же преимущество, потому что в этом мире есть одна несомненная невозможность — ты не можешь заставить кого-то влюбиться в тебя. Ты можешь обмануть свою голову, заставив думать, что влюблена, ты можешь даже обмануть своё сердце, но ты никогда не сможешь обмануть свою душу. Всё, что ей нужно было сделать, это держать свою душу надежно запертой, чтобы помешать ему получить желаемое. Запертой, пока она не убедит его помочь ей. Между влечением и любовью был долгий и трудный путь — особенно для чтецов теней и особенно для неё. Казалось, что даже мудрому Кейну есть чему поучиться, когда дело доходило до этого.

И у неё всё ещё было три дня.

Кейтлин сходила в туалет и вымыла руки. Она провела пальцами по волосам, чтобы привести их в порядок, и посмотрела на своё отражение в зеркале. Она ухватилась за край раковины и пристально посмотрела в свои глаза.

Она не была слабой, она просто устала. Усталая, накачанная наркотиками и перенапряжённая. И Кейн использовал эту возможность, чтобы проверить её барьеры, понаблюдать за её реакцией и оценить её ответы точно так же, как он делал это в комнате для допросов. Так поступали великие манипуляторы. И магистры вампиров были величайшими манипуляторами из всех.

Здравый смысл подсказывал ей, что нужно подыграть. Всегда существовал риск, что, если она будет играть слишком жёстко, он может отказаться от неё и выбрать другого чтеца теней. И если она была ему не нужна, он мог делать с ней всё, что хотел. Ей нужно было позволить ему думать, что у него может быть шанс, по крайней мере, достаточно долго, чтобы она смогла убедить его помочь ей.

Она провела руками по своему пеньюару и повернулась обратно к двери ванной. Она осторожно переступила порог и увидела Кейна, прислонившегося к столбику кровати. Он стоял спиной к ней и смотрел телевизор. Теперь на нём была не только рубашка, но и пиджак.

Её первой реакцией было беспокойство о том, куда он направляется, и ещё больше — зачем. Беспокойство, которое быстро сменилось осознанием того, что его отсутствие даст ей столь необходимую возможность более внимательно изучить свою тюрьму.

Но когда он повернулся к ней лицом, склонил голову набок в сторону кровати, указывая ей вернуться на неё, она поняла, что этот маленький проблеск надежды был недолгим.