Кровавые тени

Я перевоплотился в человеческую форму, как только убедился, что приспешники Друаги нас не преследуют. Жители одного круга обычно не могут переходить на другой. Конечно, есть несколько особых исключений, например, я и наш настойчивый преследователь, порождение ада. Несомненно, он продолжал выслеживать Гвендолин по запаху.

Я что-то почувствовал, когда мы перешли из второго круга в третий. Ничего особенного, но всё же заставило меня насторожиться. Смутное ощущение, что мы не одни, что не только я, Гвендолин и Кюрекс перешли на следующий круг. Я внимательно осмотрелся, чтобы убедиться, что порождение ада не пересекло барьер вместе с нами. Сейчас идеальное время для нападения, когда мы в бегах и растеряны. К моему облегчению, я никого не заметил.

Но мое облегчение длилось недолго, пока я не обратил внимание на Гвендолин. Она вцепилась в Кюрекса, как будто от него зависела её жизнь, и смотрела на меня широко раскрытыми, испуганными глазами. Я глубоко вздохнул. Мне ненавистно, что ей пришлось быть свидетелем бойни, особенно когда я был её зачинщиком. Казалось, моя драконья форма беспокоила её гораздо больше, чем я предполагал. Да, та форма отнюдь не приятна на вид. Я принимаю её, чтобы вселить страх в сердца врагов и нанести максимальные потери во время битвы. Мы благополучно добрались до Минауроса, великой пустыни, но успех стоил мне доверия, которое я только недавно завоевал у моей маленькой ведьмы.

— Ты в порядке? — спросил я, щелкнув пальцами и призвав легкую одежду для путешествия по пустыне. — Ты не ранена? Не обожглась?

Она покачала головой, не вымолвив ни слова. Я попытался снова.

— У тебя ещё есть бутылка с водой? — спросил я с надеждой. Смертные не могут пересечь бескрайнюю пустошь Минауроса без надлежащей защиты и воды. Они недостаточно выносливы, чтобы выстоять в нещадную жару и засуху. Конечно, можно призвать ей напиток. Я потерял свой жертвенный нож при смене облика, но мог легко призвать другой. Однако я видел, что она вряд ли захочет принять от меня еду или пищу в ближайшее время.

К моему облегчению, она снова кивнула и похлопала по коричневой кожаной сумке, которую принесла с собой. Я благословил её выдержку, когда мы покидали Баатор. Теперь, по крайней мере, мне не придется беспокоиться о её жажде. Осталось решить вопрос еды, но решил позаботиться о нём позже, когда мы отойдем на безопасное расстояние от барьера. Возможно, Друага не может выследить нас, но может нанять того, кто сможет. К тому времени я хотел бы уйти подальше, чтобы наши следы затерялись в зыбучих песках.

Я наколдовал легкую белую вуаль и предложил её Гвендолин.

— Вот. Прикрой голову и плечи, вуаль отразит часть солнечного света.

Она покачала головой.

— Я не хочу, — сказала она тихим голосом. — Я ничего не хочу от тебя.

— Ладно. — Я небрежно пожал плечами, хотя на сердце защемило от отказа. — Тогда сгори, мне всё равно.

Она вздрогнула, но взяла себя в руки и покачала головой.

— У меня как бы природный загар, или ты не заметил?

— У тебя безупречная кожа, я успел лично убедиться в этом, — сказал я, взяв Кюрекса под уздцы и ведя его сквозь пески. — Но несмотря на твой прекрасный смуглый оттенок, ты сгоришь в Минауросе без защиты. Здесь всё горит.

— Перестань так говорить, перестань говорить об огне. — Она соскочила с лошади и выхватила у меня вуаль. Набросив её на голову и плечи, посмотрела вдаль. Ну, по крайней мере, теперь она защищена от солнца. Эту накидку я заказал специально для нее, чтобы она смогла выдержать пустыню смерти — так часто называют Минаурос.

Мы долго шли молча. Гвендолин время от времени пила воду из бутылки, а Кюрекс терпеливо брел под палящим солнцем. На его черном крупе виднелся белый отпечаток в форме руки, где я его ударил. Я сожалел о содеянном. Кюрекс — безмолвное животное, но он более чем доказал свою ценность. Он позаботился о безопасности Гвендолин, когда мы бежали к барьеру через лабиринты отеля «Инферно». Когда я в форме дракона, или змеи (так эту форму называли в древних писаниях), моя чешуя слишком горячая, чтобы прикасаться к человеку.

Наконец, после часа изнуряющей ходьбы она заговорила.

— Ты не упоминал, что являешься огненным демоном. — Её голос был тихим, но напряженным. Она всё ещё смотрела прямо перед собой на дюны, а не на меня. — Ты говорил, что ты — демон похоти.

— Всё верно, — ответил я, снова удивляясь, почему это играет настолько важное значение. — Я — демон огня по своей природе и могу подчинить его своей воле. Огонь всегда будет частью меня.

Когда я впервые был низвергнут с Небесного Царства, я упал в Огненное озеро, которое наполнило меня своей силой. Но я не видел необходимости вдаваться в подробности.

— Похоть — моя область знаний, специальность, так сказать, — продолжил я. — Так что я и огненный демон, и демон похоти.

— Ты не сказал об этом, когда я впервые призвала тебя. — Она посмотрела на меня. — А должен был.