Кровавые узы

— Мы сделали три снимка, чтобы проверить повреждения позвоночника, так как пуля прошла слишком близко. На первом снимке ее мозг освещен как рождественская елка. Очень необычно. Мы сделали сканирование еще два раза — после того как немного ее стабилизировали, и по окончании операции. Высокая активность на первом и третьем снимках. На втором она куда ниже. Будто она, то уходит, то возвращается. Или возможно это происходит в ритме «взлет — падение». Но взлеты очень высоки, очень интенсивны. Я бы сказал — слишком интенсивны. Если они будут случаться слишком часто или же длиться слишком долго… Я представления не имею, сколько это должно продолжаться прежде, чем ее мозг будет поврежден.

— Вы не можете быть уверены, — монотонно проговорила Холлис.

Он кинул на нее быстрый взгляд.

— Нет. Но подготовка и опыт подсказывают мне, что вероятность очень высока.

— Мозговая активность в том отделе, где вы не ожидали ее увидеть? — спросила Миранда.

— В нескольких отделах, в которых я не ожидал увидеть ничего подобного. В данный момент я уверен только в одном, что смерть мозга ей не грозит. Окажет ли это позитивный эффект на ее физическое состояние или же ухудшит его — это вопрос, на который я не могу ответить.

Он вздохнул.

— Пуля прошла, не зацепив позвоночник, но повреждения очень велики, и она потеряла много крови. Я видел, как люди выкарабкивались и из худшего. Не многие, но некоторые. Слушайте, сейчас вы больше ничего не может для нее сделать. Она подключена к системе жизнеобеспечения и пробудет в таком состоянии много дней. — Если выживет. — В ближайшие несколько часов никаких посетителей, желательно до утра. И даже тогда я попрошу вас заходить по одному и оставаться в палате очень недолго. Для докторов и персонала и так достаточно сложно работать рядом с агентом Хейзом. Идите, помойтесь и поспите. У меня есть ваш номер, и я позвоню, если что-то изменится. — Его губы слегка скривились. — Или это сделает он.

— Мы ценим, что вы позволили Квентину остаться с ней, доктор.

— Я не позволял. И вы знаете это, агент Бишоп. — Он пожал плечами. — Я видел нечто подобное только однажды, и верю — если они останутся вместе, то это поможет. Я не страдаю особой гордыней и готов принять любую помощь, которую только могу получить. У персонала есть инструкции не мешать агенту Хейзу.

— Спасибо.

— Если у нее есть семья, думаю, будет лучше их вызвать. Как можно быстрее.

— Спасибо, — повторила Миранда. И, когда он собрался уходить, проговорила: — Доктор? Когда ее сердце остановилось, вы должны были применить электрошок.

Он кивнул, а затем просто сказал:

— Агент Хейз ни разу не отпустил ее руку и даже не вздрогнул. Когда-нибудь я бы хотел поговорить с вами об этом. Никогда в своей жизни не видел ничего подобного.

* * *

— Может, лучше если бы ты сходила в больницу на той стороне, — проговорила Брук. — Быть рядом…

— С моим телом? — Дайана слышала, как с ее губ слетел слегка нервный смешок — глухой звук, обладающий странной модуляцией серого времени, почти эхо. — И какой смысл, ведь я не могу вернуться к нему?

Она сидела на холодной скамье на невероятно молчаливой и пустой Главной улице Серинед в сером времени. После своей второй попытки связаться с Квентином, которая показала ей нечто, чего она очень хотела бы никогда не видеть, Дайана будто примерзла к этой скамье.

Она представления не имела, как много времени прошло в мире живых.

Была ли она уже мертва? Если бы ей удалось вернуться назад, чтобы заглянуть в мир живых, пусть на долю секунды — увидела бы она свое израненное тело, лежащее на столе в каком-нибудь холодном и стерильном морге?

Или она так долго сидит на этой скамье, что увидит собственные похороны?

Господи.

— Ты все еще держишься за связь с Квентином, — спокойно произнесла Брук.

— Скорей он держится за нее. За меня.

— Что ж. Он — упрямый мужчина.

— Да, — пробормотала Дайана.

— И он ощутил выброс или два энергии, что помогает ему держаться. Это помогло сделать связь сильней. Он намерен удержать тебя, несмотря ни на что. И сделает все, чтобы вытащить тебя.

Дайана чувствовала это — слабое, но устойчивое притяжение с редкими настойчивыми рывками, но была бессильна подчиниться.

— Хватит уже. Я пыталась дотянуться до него, но… не смогла. Не в этот раз.

А она пыталась. Отчаянно.

Почему я не приняла эту связь, когда был шанс? Не приняла по-настоящему и не соединилась с Квентином так, как он хотел?

Так, как хотела я.

Слишком поздно. Черт побери, теперь слишком поздно.

Боль от этого была куда сильней всего того, что она испытывала в жизни.

— Не сдавайся, Дайана.

— Да, верно.

Дайана задрожала не в силах остановить нахлынувшие на нее воспоминания. Она увидела себя маленькой девочкой. Отец ведет ее по длинному больничному коридору мимо комнат, заполненных людьми. Даже ее озадаченный, напуганный детский разум знал — они скорее мертвы, чем живы. Люди, неподвижно и молчаливо лежащие в своих кроватях, окруженные гудящими аппаратами, которые фиксирую пульс, давление и «помогают» телам дышать.