Кровавые воды Хьерунгавага (СИ)

Соратники почти не совещались. Мнение Пальнатоки ценилось высоко и его выбор признали справедливым. Они дружно заголосили: «Да, пускай вступают, мы рады будем иметь их на нашей стороне. А коли старая вражда всплывет, да раздоры всякие начнутся меж нами, так тебе судить нас!». Ворота разверзлись, пропуская ладьи во внутреннюю гавань. Дружину Буи и Сигурда по обычаю испытали, и пятьдесят человек осталось в рядах йомсвикингов. Слава великого Йомсборга росла год за годом, каждое лето ходили викинги в походы и совершили столько деяний, что не счесть.

Ранним утром хевдинги собрались на каменной арке над воротами Йомсборга. Люди на ожидающих ладьях, одетые в отменные доспехи и с лучшим оружием, явно собранными в набегах, поражали юностью лет. Не старше двадцати годов, не младше семнадцати. Вождю их так вовсе исполнилось на вид не более двенадцати, зато лицо юноши алело от решительности, а сталь в глазах выдавала умелого воина. Множество сражений осталось за плечами у молодой дружины, в том не возникало сомнений. И не правили бы они ладьи к Йомсборгу, если не считали себя достойными вступления.

– Кто тут Пальнатоки! – крикнул юнец. – Пусть выйдет и говорит со мною!

– Что за дерзкие речи, из чьих уст исходят? – вопрошал Пальнатоки, выйдя вперед.

– Не признаешь? – хмыкнул парень. – Не удивительно, давно ты покинул Фюн и не объявлялся там. Я Вагн сын Аки, твой внук.

– Родство у нас не играет роли, а буйство и того пуще.

– А я и не взываю к родству, – оскорблено выпалил Вагн. – Собираюсь я предложить тебе мой меч и мечи людей, что со мной. Грубостью не смущайся, и дома меня знавали как неучтивого и непокладистого.

– С чего же ты решил, будто здесь уживешься, раз даже дома от твоих выходок все стонали? – проговорил тогда Пальнатоки.

Вагн посмеялся в кулак и неуважительно глянул на вождя.

– Видать, родич, врут злые языки о тебе и городе твоем, коли таким, как мы, нет места в войске Йомсборга. Разве не яростью и отвагой прославились йомсвикинги по всей Дании и за пределами?

Пальнатоки не обиделся, но смутился. Стал держать совет с хевдингами.

– Ну, как, возьмем их или нет? Советуйте.

Буи перегнулся через перила арки. Молодые дружинники смеялись, боролись и похвалялись подвигами сверх меры. Вагн же был среди них первым.

– Вагн лишь ко мне был привязан, – задумчиво потер бороду Буи жилистой ручищей. – Остальные боялись его, а я дружил. И все-таки предлагаю отправить их домой. Уж больно пылкий нрав у этих юнцов. Не по нутру им придутся законы наши.

Вздохнув, Пальнатоки вернулся к краю арки.

– Вагн, родич! Извини, но мои люди против, а родичи поддерживают решение. Плыви-ка назад и не держи на нас обиды.

Кулаки юноши сжались до обеления, глаза блеснули обидой. Воины его отступили на два шага, остерегаясь гнева. Трижды ударив в драконью голову на носу корабля, Вагн стряхнул кровь с разбитых костяшек и выпрямился.

– Вот от тебя, Буи, родич любимый, такого не ждал, признаюсь, – голос звучал холодно и размеренно, хотя сквозил нотками разочарования.

– Пусть так, однако, мое слово сказано, – Буи развел руками.

Набрав воздуха в грудь, Вагн продолжил:

– А сыновья Харальда Колпака чего ж молчат? Нешто за них другие мнение высказывать должны?

Сигвальди оголил зубы, услышав оскорбительные речи.

– Не сомневайся, мы оба на стороне хевдингов! Да и не для мальцов наша дружина создана, ты сначала бороду отрасти, а потом мужчиной называйся!

Пальнатоки заинтересовался высказыванием Сигвальди и спросил:

– А верно, сколько ж годков-то тебе, Вагн?

– К чему врать – двенадцать мне годков, – гордо ответил Вагн.

– Выходит, ты не попадаешь под законы Йомсборга, ибо гласит закон: «не должно принимать в дружину мужей младше восемнадцати и старше пятидесяти лет». Ты много моложе указанного возраста. Будет это причиной. Возвращайся в Фюн, а как подрастешь да возмужаешь, возвращайся.

Пальнатоки собрался уходить, только Вагн не унялся.

– Не стану нарушать ваши обычаи, учить меня этому не надо. Знайте же одну вещь: я готов померяться силой с любым восемнадцати летним и даже старше. Хорошего воина упустите, потом волосы не рвите. А ежели не верите, то пусть любой из вас прямо сейчас выйдет и сразится со мной.

– Оставь, родич, – попросил Пальнатоки. – Давай лучше я отправлю тебя в Уэльс, к Бьерну. Как моему внуку я отдам тебе во владение половину земель.

– Щедрое предложение, но я приплыл не за землями, – упорствовал Вагн.

– Чего тебе еще нужно? – Пальнатоки устал от спора с упертым молодцем.

– Я говорил неоднократно, чего хочу, разве ты не слышал?

– Да уберешься ты отсюда когда-нибудь?! – выйдя из себя, Сигвальди вцепился в каменные перила, едва не отколупнув от них кусок. – Кто с мальчишкой драться будет?

– Хоть бы и ты, – ошарашил хевдинга Вагн. – Я при всех вызываю Сигвальди Харальдссона на поединок. До этого я никого среди вас не оскорблял, а теперь вот оскорбили меня. Бери два корабля и выходи ко мне, докажи, что носишь в груди сердце мужчины, а не суки! Если он побежит с поля боя, принимайте нас сразу, если победит, то видно не судьба.