Кровавые вороны Рима

Катон знал, что раненая лошадь может убить ударами копыт, и вжался в землю, чувствуя нестерпимую боль в придавленной правой ноге. Умирающее животное приковало его к земле. Вдруг он обнаружил, что меча в руке больше нет. Приподняв голову, Катон увидел в траве рукоятку и поймал на себе пристальный взгляд воина, которого тоже придавила смертельно раненная лошадь. Враг опомнился первым, быстро протянув искалеченную руку за оружием. Выбросив вперед левую руку, Катон поймал противника за запястье, прежде чем тот успел воспользоваться мечом. Вдавленные в землю умирающей лошадью, они отчаянно боролись. Извернувшись, Катон умудрился высвободить вторую руку и изо всех сил сжал обрубки пальцев противника. Взвыв от боли, тот ослабил хватку, и Катон, вырвав у него меч, сжал оружие в правой руке. Не теряя времени, он нанес воину удар в грудь, а тот попытался отвести его голыми руками, получив еще несколько страшных ран. Собравшись с силами, Катон снова ударил, острие клинка вошло в грудь. Он быстро выдернул меч и опять нанес удар. Изо рта противника вырвался булькающий звук, и варвар завалился на спину, безмолвно шевеля губами. Устремив взгляд в небо, он пытался здоровой рукой зажать раны, а сквозь пальцы фонтанами била кровь.

Тяжело дыша, Катон оперся на локоть. Обагренный кровью меч все еще был направлен в сторону поверженного врага, который уже не представлял угрозы. Катон хотел оглядеться по сторонам, проследить за ходом битвы, но из-за высокой травы и судорожно дергающегося тела лошади рассмотреть что-либо не представлялось возможным. Со всех сторон доносились звон мечей, треск щитов, глухие удары, попавшие в цель, возгласы, полные торжества или отчаяния. Правая нога нестерпимо болела, так как ее придавило тяжелым седлом. Катон попытался ее высвободить, но от боли потемнело в глазах, и пришлось, откинувшись назад, облокотиться о землю. Оставалось лишь в беспомощной ярости проклинать судьбу. Голова умирающего воина скатилась набок и со злорадной ухмылкой смотрела на мучения Катона. Но вот изо рта хлынула кровь, воин закашлялся, обрызгав лицо Катона. Кровь заполняла легкие, не давая дышать, а он все еще отчаянно цеплялся за жизнь.

– Клянусь всеми богами! – бормотал Катон. – Я не намерен погибнуть так глупо.

Он снова попытался высвободить ногу, упершись левым сапогом о круп лошади, но тщетно. Умирающее животное всей тяжестью придавило седло, и задача оказалась невыполнимой. Выбившись из сил, Катон завалился на спину, опираясь локтями о землю.

– Пропади все пропадом!

Сознание собственной беспомощности бесило, но меч он держал наготове, ожидая, кто подойдет первым: враг или друг.

* * *

От страшного удара череп местного воина с хрустом треснул, как огромное яйцо. Скривившись, Макрон опустил меч. Тело противника содрогалось в конвульсиях, оружие выпало из обессилевших рук, а в следующее мгновение рядом упал и его владелец. Из раскроенной головы вытекала кровь вперемешку с мозгами. Выпрямившись в седле, Макрон осмотрелся по сторонам, вглядываясь в сражающихся людей. Врагов, представляющих реальную опасность, поблизости не наблюдалось, и Макрон быстро оценил создавшуюся ситуацию.

Строй врага удалось нарушить, и теперь на всей территории вокруг форта велись поединки. На земле валялось множество мертвых тел, и Макрон быстро сообразил, что погибло не меньше трети людей Требеллия. Остальные сражались с превосходящими силами противника. Атака захлебнулась, и теперь варвары постепенно одерживали верх, так как их было значительно больше, чем римлян. Несколько воинов под предводительством командира уже окружили эскадронного знаменосца. Прижимая знамя к груди, тот свободной рукой отбивал удары длинной спатой. Но силы были неравными. Самый отчаянный из воинов прыгнул вперед и, выхватив поводья из руки знаменосца, стал дергать голову лошади, чтобы всадник потерял равновесие. Предводитель вонзил меч римлянину в бок, а один из воинов вырвал у него из рук древко и с торжествующим воплем поднял знамя вверх. Макрон увидел искаженное болью и горем лицо знаменосца, который, собрав последние силы, развернул коня и ударил похитителя знамени плашмя по спине. Знамя упало на землю вместе с врагом, но его товарищи набросились на римлянина, стащили с лошади и стали добивать на земле.

Макрон заметил четверых солдат Требеллия, находившихся поблизости от упавшего знамени. Сложив руки рупором, он во весь голос крикнул:

– Спасай знамя, декурион!

Требеллий оглянулся и увидел Макрона, который показывал пальцем в сторону группы местных воинов. Они уже успели расправиться со знаменосцем и теперь намеревались удрать вместе с захваченным трофеем. Успех вдохновил их товарищей, и положение римлян стало критическим.

– Ну же, ублюдки! – рявкнул Макрон, повернувшись к форту. – Помогите нам!