Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным

Во второй половине 1932 года и в течение первых месяцев 1933 года, во время долгого провоцирования Сталиным катастрофы, ему было бы сложно отказаться от международной линии «класс против класса». Классовая борьба против «кулаков», в конце концов, была официальным объяснением ужасных страданий и массовых смертей в Советском Союзе. В немецкой внутренней политике эта линия удерживала немецких левых от объединения усилий против Гитлера. Однако месяцы, которые оказались решающими для последствий голодомора, были также решающими для будущего Германии. То, что немецкие коммунисты настаивали на необходимости немедленной классовой революции, обеспечило нацистам голоса избирателей среднего класса. Это также привело к тому, что служащие и те, кто был занят в частном секторе, проголосовали за нацистов, а не за социал-демократов. Но даже при этом у коммунистов вместе с социал-демократами было больше народной поддержки, чем у нацистов; однако сталинская линия привела к тому, что вместе они работать не могли. В любом случае, бескомпромиссная позиция Сталина во внешней политике во время коллективизации и голода в Советском Союзе помогла Гитлеру выиграть выборы и в июле 1932-го, и в марте 1933 года[111].

* * *

Если настоящие последствия экономической политики Сталина от иностранных репортеров скрывали, то Гитлер намеренно привлекал внимание к политике перераспределения, которая была в числе первых, к коим он прибегнул в роли диктатора. Именно в то время, когда смерть от голода в Советском Союзе достигла своего пика, немецкое правительство начало красть у своих граждан-евреев. После победы на выборах 5 марта 1933 года нацисты организовали экономический бойкот еврейских предприятий по всей Германии. Подобно коллективизации, бойкотирование указывало на то, в каком секторе общества будет больше всего потерь в ходе предстоящих социальных и экономических преобразований: пострадают не крестьяне, как в СССР, а евреи. Бойкотирование, хотя и аккуратно оркестрировалось нацистскими лидерами и нацистскими же военными, преподносилось как результат «спонтанного раздражения» народа по поводу эксплуатации со стороны евреев[112].

В этом отношении политика Гитлера напоминала сталинскую. Советский лидер преподносил беспорядки в советских селах, а затем и раскулачивание как результат настоящей классовой войны. Политический вывод был одинаковым и в Берлине, и в Москве: государству придется вмешаться, чтобы обеспечить необходимое перераспределение благ относительно мирным путем. В то время, как Сталин к 1933 году добился власти и собрал все силы принуждения для продвижения массовой коллективизации, Гитлеру приходилось двигаться значительно более медленными темпами. Бойкотирование дало всего лишь ограниченный эффект; главным же последствием стала эмиграция около тридцати семи тысяч немецких евреев в 1933 году. Однако пройдет еще пять лет, прежде чем будут происходить значительные трансферы имущества евреев нееврейским немцам (нацисты называли это «ариенизацией»)[113].

Советский Союз начинал с пребывания в международной изоляции и при помощи многих сторонников за рубежом смог с некоторым успехом контролировать собственный имидж. Многие искали оправдания для Сталина, когда его политика двигалась от расстрелов к депортации и к голодомору. Гитлеру, напротив, приходилось считаться с международным мнением, в котором слышались голоса критики и возмущения. В Германии в 1933 году было полно международных журналистов и путешественников, а Гитлеру нужен был мир и торговые отношения на несколько последующих лет. Поэтому, даже призывая к окончанию бойкота, Гитлер использовал недоброжелательное внимание в иностранной прессе, чтобы выстроить рациональное объяснение грядущих радикальных действий. Нацисты говорили, что европейские и американские газеты принадлежат евреям, а любую иностранную критику расценивали как часть международного еврейского заговора против немецкого народа[114].

Таким образом, важным следствием бойкотирования весной 1933 года было следствие риторическое. Гитлер ввел аргумент, который никогда потом не прекратит использовать, даже много позже, когда его армия завоюет большую часть Европы, а его институции уничтожат миллионы евреев. Что бы ни делала Германия или немцы, это происходило потому, что они защищались от международного еврейства. Евреи всегда были агрессором, а немцы – жертвами.

* * *