Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным

Выполнение Приказа № 00447 началось с освобождения ящиков столов. У НКВД уже были какие-то материалы на «кулаков», поскольку «кулак» был категорией, созданной государством. Уголовники (вторая группа, указанная в приказе) были по определению людьми, имевшими за плечами опыт встречи с юридической системой. Из практических соображений другие «антисоветские элементы», упомянутые в приказе, были просто людьми, на которых местные НКВД завели дела. Офицеры местных НКВД, при поддержке милиции, проводили расследования в «операционных секторах» каждом из шестидесяти четырех регионов. «Операционная группа» составляла список людей для допросов. Попавших в список арестовывали, из них выбивали признание и подталкивали их к тому, чтобы они называли имена других людей[157].

Признания выбивали пытками. НКВД и другие органы милиции применяли метод «конвейера», то есть непрерывные допросы днем и ночью. К этому добавлялся метод «стояния», когда подозреваемого заставляли стоять, выпрямившись у стены, и били, если тот ее касался или падал, засыпая. Поскольку времени на выполнение квоты было мало, офицеры часто просто избивали заключенных, пока те не признавали свою вину. Сталин разрешил так делать 21 июля 1937 года. В Советской Беларуси следователи опускали заключенных головой в туалет и били, если те пытались подняться. Некоторые следователи имели при себе заготовленные признания и попросту вписывали туда личные сведения о заключенном и потом лишь исправляли от руки тот или иной факт. Другие же просто заставляли заключенных подписываться под чистыми листами бумаги, а затем сами заполняли их на досуге. Таким образом советские органы «срывали личину» с «врага», перенося его «мысли» в заведенное дело[158].

Цифры поступали сверху из центра, но трупы делали на местах. «Тройки», выполнявшие Приказ № 00447, отвечали за вынесение приговора заключенным без необходимости подтверждения его из Москвы и без возможности его обжаловать. Члены «тройки» встречались ночью со следователями. По каждому делу они выслушивали очень краткий рапорт, а также предложения по вынесению приговора – смерть или ГУЛАГ (только очень немногим из арестованных не было вынесено никакого приговора вообще). «Тройки» почти всегда соглашались с предложениями. Они иногда рассматривали по нескольку сотен дел за раз со скоростью шестьдесят и более дел в час; человеческая жизнь или смерть решалась за минуту или того меньше. Например, за одну ночь ленинградская «тройка» вынесла смертный приговор 658 заключенным концлагеря на Соловках[159].

Террор царил в ГУЛАГе, как и повсюду. Непросто понять, как заключенные концлагеря могли угрожать советскому государству, но, подобно регионам СССР, система ГУЛАГа имела собственные квоты, которые надо было выполнить или перевыполнить. Так же, как люди, которых назвали «кулаками», могли представлять опасность, ее могли представлять и заключенные «кулаки» – таковой была логика. Лагеря ГУЛАГа имели начальную квоту десять тысяч казней, но в конечном результате было расстреляно 30 178 узников. Омск, город на юго-востоке Сибири, в окрестностях которого жило много спецпоселенцев, депортированных туда во время коллективизации, был местом самых ужасных кампаний. Омский начальник НКВД 1 августа 1937 года уже запросил дополнительно восемь тысяч казней, еще до того, как Приказ № 00447 вступил в силу. Его подчиненные за одну ночь вынесли приговор 1301 человеку[160].

«Кулацкую операцию» проводили тайно. Никому, даже осужденным, не говорили о приговоре. Приговоренных просто забирали – сначала в какую-то тюрьму, а затем – либо сажали в грузовик, либо отправляли на место расстрела. Места расстрелов строили или выбирали так, чтобы они были неприметны. Расстрелы всегда устраивали ночью и в безлюдном месте. Они происходили в звуконепроницаемых помещениях под землей, в больших зданиях, таких как гаражи, где шум покрывал звуки выстрелов, или же подальше от людского жилья, в лесу. Приговор всегда приводили в исполнение офицеры НКВД, обычно используя наган. Двое держали заключенного за руки, а палач производил выстрел в затылок, в основание черепа, а затем часто еще и «контрольный» в висок. «После приведения приговора в исполнение, – указывалось в одной из инструкций, – тела положить в яму, вырытую заранее, потом тщательно засыпать, а яму замаскировать». Когда пришла зима 1937 года и земля замерзла, ямы рыли при помощи взрывчатки. Все участники таких операций клялись не разглашать тайну. Только несколько человек принимали в них участие напрямую. Команда из двенадцати московских энкавэдистов расстреляла в 1937-м и 1938 годах 20 761 человека в Бутово, пригороде Москвы[161].