КРОВАВЫЕ ЗЕМЛИ: Европа между Гитлером и Сталиным

Еврейскую трагедию, в частности, нельзя было включить в советский опыт, и поэтому она была угрозой для послевоенного советского мифотворчества. Около 5,7 миллиона еврейских гражданских лиц были уничтожены немцами и румынами, из них около 2,6 миллиона были советскими гражданами в 1941 году. Это значит, что не только еврейских гражданских лиц в абсолютных цифрах было уничтожено больше, чем представителей любой другой советской национальности. Это также значит, что более половины катаклизма произошло за пределами послевоенных границ Советского Союза. С позиции Сталина, даже опыт массового уничтожения собственных народов был волнующим примером того, что СССР выставил свою подноготную напоказ всему миру. В 1939–1941 годах, когда Советский Союз аннексировал Польшу и немцы еще не вторглись в СССР, советские евреи общались с польскими евреями, которые напоминали им о религиозных и языковых традициях, о мире их дедов. Советские и польские евреи в тот короткий и важный период жили вместе. Затем, после вторжения Германии, они вместе умирали. Именно потому, что уничтожение было общей судьбой евреев вне зависимости от границ, воспоминания о нем нельзя было сузить всего лишь до фрагмента Великой Отечественной войны.

Сталина волновало именно саморазоблачение перед Западом, даже когда его система была воссоздана в нескольких государствах Восточной и Центральной Европы. В межвоенный период советские граждане действительно уверовали, что им живется лучше, чем массам, страдающим от капиталистической эксплуатации на Западе. Теперь Америка вышла из Второй мировой войны как непревзойденная экономическая держава. В 1947 году она предложила экономическую помощь в форме Плана Маршалла европейским странам, желающим сотрудничать друг с другом в элементарных вопросах торговли и финансовой политики. Сталин мог отвергнуть помощь Маршалла и заставить своих подопечных тоже от нее отказаться, но не мог ничего поделать с тем, что советские граждане узнали за время войны: каждый возвращающийся советский солдат и остарбайтер знал, что стандарты жизни в остальной Европе, даже в таких сравнительно бедных странах, как Румыния и Польша, куда выше, чем в Советском Союзе. Украинцы вернулись в страну, где снова бушевал голод. Около миллиона человек умерли от голода за два послевоенных года. И именно Западная Украина со своим частным сельскохозяйственным сектором, который советский режим еще не успел коллективизировать, спасала остальную Советскую Украину от значительно худшей беды693.

Россияне представляли собой более безопасную основу для сталинской легенды о войне. Битвы за Москву и Сталинград принесли победы. Россияне были самой большой нацией, их язык и культура доминировали, и их республика была подальше от Запада – как от его нацистской, так и от нарождающейся теперь американской инкарнации. Россия огромна: немцы никогда даже не задавались целью колонизировать больше территорий, чем ее западная пятая часть, и никогда не завоевывали больше территорий, чем ее западная десятая часть. Советская Россия не была полностью оккупирована в течение месяцев и лет в отличие от Балтийских стран, Беларуси и Украины. Каждый, кто остался в Беларуси и Украине, испытал на себе немецкую оккупацию, а преобладающее большинство жителей Советской России – нет. Советская Россия значительно меньше понесла жертв Холокоста, чем Украина или Беларусь, просто потому, что немцы прибыли туда позже и убили меньше евреев (около шестидесяти тысяч человек, или 1% от жертв Холокоста). И в этом смысле Советская Россия тоже была дальше от опыта войны.

Когда война завершилась, заданием было изолировать российский народ (и, конечно, другие народы тоже) от культурной инфекции. Одним из самых опасных видов интеллектуальной чумы была бы интерпретация войны, отличавшаяся от личного варианта Сталина.

Победа коммунизма советского пошиба в Восточной Европе принесла столько же переживаний, сколько и триумфа. Политические победы, несомненно, впечатляли: коммунисты в Албании, Болгарии, Венгрии, Польше, Румынии и Югославии доминировали в своих странах к 1947 году, благодаря советской помощи, но также и благодаря собственной подготовке, беспощадности и искусности. Коммунисты оказались довольно хороши по части мобилизации человеческих ресурсов для решения насущных проблем послевоенной реконструкции, например, в Варшаве.