Кровавые Земли

По дороге в свою камеру, когда я увидела голодных, замученных, невинных детей, которые тянули ко мне свои костлявые руки, моля о помощи, внутри меня что-то щелкнуло. Я и так едва держалась на ногах. Звук, с которым охранник бросил тело девочки в тележку – глухой стук человеческой плоти и костей, – до сих пор раздавался в ушах. Ее залитые кровью, испуганные глаза, смотрящие на меня с каталки, умоляющие меня о помощи, снова и снова всплывали в моем сознании. Крики детей. Вид Кейдена в резервуаре. Уорик, втянутый в мои дела. Потеря Мэддокса.

Я не успела оплакать одного, как на меня навалилось еще больше несчастий.

Это обрушилось на меня подобно цунами, захлестнув и утопив в горе, боли и чувстве вине. Всего этого оказалось слишком много, оно лишало дыхания и свинцовой тяжестью давило на плечи. Единственное, что я могла сделать, это вырубиться. Отключиться и разложить все по полочкам, иначе я никогда больше не смогу встать.

– Шевелись. – Блондин уперся своими ногами в мои, подгоняя меня вперед. Я заметила движение в клетке рядом с той, которую считала домом. Огромная фигура подошла к железной ограде, вцепившись пальцами в прутья. Сквозь них выглядывало лицо Уорика и его побелевшие костяшки пальцев. Его ноздри раздувались, когда наши взгляды встретились.

Мой ориентир.

Облегчение обожгло мои веки, когда я почувствовала, как он бульдозером врезается в мои стены, которые я тщательно выстраивала, разрушая фундамент до самого основания. Но я не могла позволить себе опустить защиту; если сделаю это, то никогда не оправлюсь.

Сжав губы, я отвела от него взгляд и сосредоточилась на офицерах, которые завели меня в камеру, на вибрации металлических засовов, щелчках замков, на шагах, удаляющихся от меня.

– Ковач? – прошептал Уорик. При звуке его хриплого голоса я прикрыла веки, сдерживая слезы, которые пытались выплеснуться наружу.

Я молчала. Я прислонилась к стене и начала сползать вниз, пока мой зад не коснулся холодного пола. Подтянув колени к груди, я уткнулась в них лбом, пытаясь вдохнуть и выдохнуть.

По-прежнему одетая в тюремную робу из Верхазы, я безучастно смотрела на засохшую кровь, окрасившую мои серые брюки в грязно-коричневый цвет. Мою. Мэддокса. Следы его жизни сохранились на моей одежде, как дань уважения. Хотя теперь он был не единственным. Крапинки свежей алой крови, оставшейся от молодой девушки, также были разбрызганы по ткани. Впитываясь в кожу и ткань, оставляя следы и то, и другое, хотя смыть можно только один. Еще один призрак, который будет преследовать меня.

– Ковач? – позвал он снова. Я почувствовала, как натянулась наша связь, но это было едва заметно. Они сотворили это с нами, разрушили нашу связь, разделив нас не только физически, но и ментально.

Я впилась ногтями в одежду. Дыхание его прикосновений было слишком сильным, почти проникая в мою душу. Вжавшись в стену, я сильнее обхватила руками колени.

– Az istenit! – прошипел он, в его голосе слышались нотки гнева. Уорик долго молчал, но я ощущала его напряжение. Разочарование. Беспокойство.

Он сделал несколько вдохов. Снова глубоко вздохнул, а затем я услышала, как он сползает по стене, которую мы разделяли друг с другом. Клянусь, я почувствовала, как его тепло просачивается сквозь камень. Я прижалась спиной к стене, страстно желая его тепла и прикосновений, точно наркоманка. Мне не нужны были слова, не нужна была банальщина. Я просто хотела его. Хотела оказаться в его жарких и надежных объятиях, чтобы больше не чувствовать боли.

Некоторое время мы сидели в тишине, пока я не услышала, как что-то скользит по полу. Подняв голову, я увидела, что ко мне подвинули тарелку с едой. Слезы, которые, как мне казалось, я обуздала, грозились вот-вот выступить на глазах, застилая зрение.

Он приберег половину своей порции для меня. Я вытерла глаза тыльной стороной ладони, ощущая, как к горлу подступает ком.

– Ты должна есть, как бы хреново не было. Если мы хотим выбраться отсюда… – он понизил голос до едва слышного шепота, – ты нужна мне.

Беззвучный всхлип сорвался с моих губ, и по щеке скатилась слеза.

Он пододвинул тарелку ближе.

– Брекс. – Приказ. Мольба. Столько всего было вложено в эти шесть букв.

Мой желудок скрутило при мысли о еде, но я в конце концов протянула руку и притянула поднос к себе.

Я не просто услышала, я почувствовала, как его дыхание скользнуло по моей коже. На секунду я увидела, как он прислонился головой к стене, прикрыв глаза от облегчения.

Он еще не потерял меня.

Что бы ни лежало на тарелке, на вкус оно оказалось пресным, сухим и заветревшимся. Я заставила себя съесть все до единого кусочка, хотя еда просилась обратно. Мне требовалось любое доступное топливо, чтобы поддерживать свое физическое состояние. Из меня выкачали столько крови, что я не должна быть жива.

Покончив с едой, я привалилась спиной к стене и придвинулась как можно ближе к решетке. Я хотела, чтобы он почувствовал мою благодарность. Не только за еду, но и за то, что он был рядом… всегда был рядом. Задолго до нашего знакомства. Хотя, в некотором смысле, я знала его всю свою жизнь.