Кровавый алмаз (сборник)

И он устремился с недопитым бокалом в руке к человеку, чья кличка была вне всякого сомнения вызвана видом его совершенно лысой шишковатой головы, обтянутой коричневой кожей так туго, что явственно выступали все ее кости, выпуклости и впадины, разве что не просвечивали черепные швы. Странно, что с такой приметной внешностью он не попал в нашу картотеку. Впрочем, так выглядят многие, страдающие язвой желудка или серьезным заболеванием печени.

– Зачем меня пригласили, Антон? – спросил я после небольшой паузы. В ваших финансовых делах я не разбираюсь, капитал у меня весь в кармане брюк помещается, островов тоже нет. Я тут на какой роли?

– Не спешите, Джек, приглядывайтесь, привыкайте. Пусть и на вас посмотрят, принюхаются к вашему запаху наши волки. Помните, как в «Маугли» у Скалы Совета стае показывали молодых волчат? Это что-то вроде ежегодного собрания пайщиков-акционеров. Здесь собираются люди, держащие в своих руках "теневую экономику", а точнее – настоящую жизнь страны. Конечно, главные решения выносятся в узком кругу, но обеспечить им поддержку может только такая вот сходка. Поэтому сегодня я хочу выступить с предложением, которое давно уже готовил. После него вы все поймете, вам отводится в моих планах заметная роль.

– Не опасно собирать всех вместе? А если облава, если кто-то узнает, что здесь за собрание?

– На нас нет никаких компрометирующих материалов, Джек, даже анонимок. Ничего предосудительного за нами не числится, нет никаких улик, буквально ничего. Конечно, мы живем не в правовом государстве, и улики можно было бы собрать и потом или даже сфабриковать при желании. Но у нас, как говорится, все схвачено, такие гарантии, так все повязаны, что арестовать нас все равно, что арестовать, например, Политбюро или Совет министров. Себе дороже, они это понимают.

– Но все-таки…

– Да что там далеко ходить: это помещение, например, мы арендуем, и уже не первый год, как общественная организация энтомологов-любителей у одного обкома. Думаете, они ничего не подозревают? Но тут даже «жучков» нет, наши специалисты проверяли. Кое-кто из присутствующих занимает – по совместительству, конечно, – довольно высокие официальные посты, у других наверху близкие родичи. Так что погореть мы можем только на каком-нибудь частном деле, в какой-нибудь конкретной операции. Система же в целом неуязвима и бессмертна, постоянно обновляется, старые клетки отмирают, рождаются новые, организм все время совершенствуется и приспосабливается, постепенно подстраивая под себя, под свои интересы окружающий мир, изменяя его все больше и больше. Разве вы этого не замечаете?

– Ого, да у вас целая философия, Антон!

– Я окончил философский факультет МГУ и защитил диссертацию по синергетике.

– Интересно было бы узнать, как из философов становятся…

– Не можете подобрать вежливый эпитет, Джек? Я вам подскажу: настоящим человеком, не рабом. Мне было тесно, душно в рамках вашей жизни, вашей бывшей жизни, если вы действительно станете одним из нас. Судьба будущего решается здесь, остальное – лишь видимость, ширма для дураков.

Что-то очень уж он разговорился, разогревается перед предстоящим выступлением, что ли?..

– Да, только здесь можно не ханжить, не оглядываться, быть самим собой и испытать настоящую свободу! Вы когда-нибудь чувствовали, что такое настоящая воля, Джек? Когда знаешь, что можешь поступать так, как хочешь, когда никто и ничто тебя не ограничивает? Представьте себе степь, бескрайний простор, и ты можешь идти, куда угодно, делать, что угодно, все, что видят твои глаза, принадлежит одному тебе. Нужно только посметь, только сказать себе: "Это все мое, тут я один властелин и хозяин!"

– И заплатить настоящую цену…

– Да, я помню эту арабскую притчу. Но ведь в конце концов мы все равно отдаем все, что у нас есть, часто ничего не приобретя взамен. Зачем же хранить этот мертвый капитал? Чтобы в конце жизни пожалеть об утраченных возможностях? Поверьте мне, нет ничего ужаснее понимания, что уже поздно и ничего не воротишь, что жизнь прошла впустую, нет горше муки, чем сознание бессилия.

– Как у Гоголя в "Страшной мести"? "Хотеть отомстить и не мочь отомстить"?

– Да, и это тоже. Сталин недаром считал месть наивысшим своим наслаждением, это удовольствие древних богов, которое они приберегали для себя и запрещали смертным. Но это лишь часть того, что я называю настоящей жизнью. Безграничная свобода, воля, возможность полностью реализовать свое «я» – вот главное.