Кровавый алмаз (сборник)

"Как глупо выглядят все мои манипуляции и старания, если за ними никто в действительности не следит", – подумал я, подливая по привычке каплю яда в слишком уж разыгравшееся оптимистическое настроение. "Судя по тому, как быстро я перехожу от мрачной подавленности к малообоснованному, во всяком случае пока что, оптимизму, я заболеваю характерным психическим расстройством, циклотимией…" Так я приводил себя в привычное скептическое состояние, осторожно спускаясь с холма.

Возвращался я уже в сумерках. Опять, как три месяца назад, яркая голубая звезда горела над прямой полосой шоссе Е-20, и зарево Города постепенно расширялось на горизонте.

21

Как дело измены, как совесть тирана

Осенняя ночка черна…

И.Гольц-Миллер

Тем, кто знал обстоятельства жизни Виктора Богдановича, нетрудно было догадаться, о каких «памятнике» и «парке» идет речь. Конечно, о старом институтском парке, занимающем весь холм, где расположено большинство первых зданий института – воздвигнутых еще в конце прошлого века учебных корпусов и жилых домов для профессорско-преподавательского состава в стиле английских «иннов» из крепких серо-желтых кирпичей, которые придавали характерный колорит всем зданиям, построенным в то время. Сколько поколений студентов готовились к экзаменам и назначали свидания под густыми кронами каштанов, лип, тополей, прогуливались по аллеям и тропинкам, сиживали на заветных скамейках! Молодые мамаши со всех окрестностей возили здесь свои коляски, выгуливали на свежем воздухе, в безопасности от постоянно растущего и увеличивающего скорость городского транспорта, будущих студентов; пенсионеры читали толстые романы на солнышке или в тени – в зависимости от погоды и времени года; школьники объедались сладкими цветками акаций, обрывали не успевающие никогда созреть груши-дички, собирали пестрые осенние листья и лакированные шарики каштанов…

Правда, в последние годы парк сильно пострадал от неумеренного рвения строителей, вырубивших замечательную каштановую аллею, которая отделяла территорию института от идущей у подножья холма магистрали. Намечалось расширение ее проезжей части из-за увеличившегося потока транспорта, но, главным образом, для того, чтобы высокое начальство и сановные гости города могли несколько раз в году промчаться на своих огромных черных машинах по асфальтовому простору, заранее очищенному от частных автомобилей, мимо вытягивающихся и отдающих честь милиционеров, мимо размахивающих флажками горожан, довольных перерывом в монотонном рабочем дне, мимо сорванных с уроков принаряженных школьников, к загородным дачам, саунам и охотничьим домикам. Но, как оказалось, хватило и прежней ширины проспекта, а вырубленная за одну ночь ретивым прорабом аллея бесстыдно оголила институт.

Потеснили деревья парка и многочисленные новые корпуса учебных зданий, лабораторий, библиотеки, актового зала, в котором совершались торжественные церемонии и проходили концерты. Один из очередных ректоров решил, наподобие многих владык более крупного ранга, увековечить память о себе монументальными зданиями, грандиозными сооружениями и не жалел ни личной энергии, ни институтского бюджета, ни учебного времени студентов и преподавателей, превращаемых периодически в подсобных рабочих, для осуществления своего замысла. Институт превратился в целый городок со своей поликлиникой, спорткомплексом, библиотекой, общежитиями для студентов и аспирантов, гаражами и мастерскими, аудиторными и лабораторными корпусами. Здания украшались мозаичными панно и накладными фигурами, вычеканенными из листового металла, которые изображали парящих в космическом пространстве покорителей звезд и над чем-то трудившихся титанов-созидателей, стать каковыми надлежало стремиться студентам. Одна из этих фигур была так неудачно сконструирована, что во время дождя струя воды весьма натуралистически стекала между ног обнаженного Космонавта, привлекая нездоровое любопытство молодежи и заставляя краснеть девушек-первокурсниц под ржание местных хулиганов. Пришлось произвести при помощи автогена хирургическую операцию и заменить некий орган старомодным фиговым листком, игравшим роль водостока и отводившего струю в нейтральное место. Архитектурно-строительный бум привел к гибели многие участки со старыми деревьями, однако, парк все еще оставался большим и красивым.

Памятник в парке был только один – розовая гранитная стена с фигурами взявшихся за руки юноши и девушки. Бронзовые буквы образовывали надпись: "КТО ЗА СВОБОДУ ВЫШЕЛ ПРОТИВ СМЕРТИ, ТОМУ НЕ БУДЕТ СМЕРТИ НА ЗЕМЛЕ" строка из стихотворения поэта Андрея Малышко. Памятник был сооружен в честь студентов и сотрудников института, погибших во время войны с фашистской Германией.